Шанталь. Капкан для дьявола - стр. 16
Первое оказалось несложным, но по итогу малоэффективным, так как негодяю было отведено место пешки в чужой игре и знал только то, что касалось его самого. А именно: пронести, а затем поджечь запал взрывчатки, предварительно убедившись, что я покинула помещение, а самому отлежаться на земле. Гм… следует ли под этим понимать, что в планы врагов не входило моё убийство?
Ну хоть что-то… хотя по-прежнему ничего не ясно.
Лакей, продавшийся за горстку монет, надеялся на снисхождение. Согласно его логике, он заслужил его «спася» мне жизнь. Глупость несусветная. О каких поблажках вообще могла идти речь, если по его вине погибли мои люди и ценный свидетель?!
Услышав короткий приказ: «Вздёрнуть!», – предатель даже не сразу понял, что речь шла о нём самом. Вскинув голову, он оглянулся, чтобы разглядеть того, кого только что, в его присутствии, приговорили к смерти, и был шокирован никого не обнаружив. Он во все глаза уставился на меня чтобы убедиться, что ему это показалось. Что ж, полагаю, прочитанное по моему лицу, оптимизма ему не добавило. Перед ним, в ту минуту, стояла не боравийская королева, на милосердие которой он мог бы рассчитывать, а предводительница пиратов, жестокая и беспощадная, не оставляющая ни малейшего шанса врагам и предателям. И в её глазах читалось только одно – смерть.
Приговор был приведен в исполнение незамедлительно, в одном из пустых стойл королевской конюшни. Соорудив петлю, слуги надели ее на шею приговоренного, стоявшего на шатком топчане, а конец веревки перекинули через одну из верхних балок, крепко закрепив на железном крюке, к которому обычно привязывали за узду особо норовистых жеребцов. Скрестив руки на груди, я бесстрастно наблюдала за приготовлениями, игнорируя крики и мольбы о пощаде. Знал бы кто, сколько таких криков мне приходилось слышать в прошлом. Я уже давно научилась не придавать им никакого значения. На войне только одно правило: либо ты, либо тебя. А то, что мы сейчас невольно оказались втянуты в чью-то войну, не подлежало сомнению. Кто-то хорошо знал мои слабые места, и, по-видимому собирался бить по ним и впредь.
Жестом остановив палача, я подошла к предателю, снизу-вверх заглянув ему прямо в глаза.
– Если есть что-то ещё, что я должна знать, говори. Миловать не буду, но по крайней мере сможешь облегчить свою совесть перед вечностью.
Лакей опустил глаза. Добавить ему было нечего.
В следующую секунду я выбила топчан из-под трясущихся ног лакея, и, не оборачиваясь, покинула стойло.
Что ж, война так война, господа. Всяк ищущий смерти, её и обрящет.