Шанталь. Ход королевы - стр. 20
Я шла вперед, ни разу не сбившись с шага, сейчас больше, чем когда-либо, осознавая, что уже никогда не стану прежней. Кара была справедливой, и хотят они того или нет, но они ее понесут.
Патрис вернулся в помещение, из которого к тому времени вынесли трупы и присыпали песком кровь. Не произнеся ни слова, он занял свое место за столом и, сбив с помощью сабли горлышко у стоявшей перед ним бутылки, в несколько глотков выпил все ее содержимое. Он упорно избегал моего взгляда, предпочитая в гордом одиночестве топить свои печали в алкоголе. И я решила ему не мешать.
Сидя во главе стола в окружении жестоких убийц и преступников, раз за разом поднимающих свои кубки в мою честь, я еще никогда так остро не осознавала, что отныне принадлежу той же темной стороне, что и все они. Что бы я ни делала, как бы ни стремилась стать лучше, меня повсюду преследовала смерть, широкой черной полосой перечеркивая редкие светлые моменты моей жизни.
– Молодец, девочка. Ничего не скажешь, удивила ты сегодня старика Ангуса, – склонившись к моему уху, еле слышно произнес «рыжий» вновь скривившись от боли. Это напомнило мне о его ране и том состоянии, в котором он находился.
– Я тебя еще больше удивлю, старый черт, когда ты узнаешь, что в довершение ко всем своим талантам я еще и неплохо врачую раны. Так что, если ты пока не готов расстаться с короной и отправиться к праотцам, будет лучше, если позволишь мне осмотреть себя до того, как станет совсем поздно и тебе уже никто не сможет помочь.
Он ничего не ответил, только крепче сжал зубы. Я видела, как заходили желваки на его лице от внутренней борьбы с собственным упрямством и подозрительностью, но в итоге победило желание жить.
– Хорошо. Завтра поутру получишь возможность продемонстрировать свои таланты, – глядя перед собой, он сделал очередной глоток из наполненного до краев кубка.
– Не завтра, а немедленно, – твердо ответила я. – Судя по тому, что я вижу, до утра ты можешь не дожить вовсе. Ты хоть понимаешь, как это опасно?
Он повернулся ко мне, внимательно всматриваясь в мое лицо, которое выражало решимость во что бы то ни стало настоять на своем. В конце концов он сдался.
– Ладно, черт с тобой, упрямая ослица. Только не здесь… Здесь нельзя, понимаешь?
Да, я понимала. Король не должен был проявлять слабость ни при каких обстоятельствах, иначе завтра еще кто-нибудь вроде Стазиса осмелится бросить ему вызов.
– Понимаю.
В то время, как пирующие продолжили усердно накачиваться трофейным спиртным, по знаку шотландца четверо его людей с обеих сторон подхватили его «трон» и понесли в помещение, которое он использовал как свои покои. Объединив усилия, мы перенесли его на большую дубовую кровать, не обращая внимания на сыпавшуюся в наш адрес брань испытывающего страдания мужчины. Он весь горел и дрожал как в лихорадке, что само по себе было не очень хорошим знаком, так как это могло означать, что в рану попала инфекция.