Шанс. Выполнение замысла. Сергей Савелов. Книга 3 - стр. 27

Конечно, служа в органах НКВД – МГБ – КГБ невозможно остаться с чистыми руками, как требовал по легенде основоположник органов Ф. Э. Дзержинский, и пишут в книгах о чекистах. Сам Петр Петрович в интересах дела без зазрения совести мог обмануть, подставить, применить недозволенные методы допроса и дознания.

Однако ему было не чуждо чувство порядочности, собственного достоинства, и он дорожил своим словом, поэтому он и без напоминания не стал бы сообщать никому о состоявшей ся встрече.

«Пусть Романов сам решает, как поступить с полученной от Соловьева информацией и с самим источником», – сделал окончательный вывод.

Ксенофонтов знал, что Романов сталкиваясь с проблемой, старался всесторонне обдумать ее. Подолгу советовался со знающими людьми и никогда не принимал скоропалительных решений, но приняв решение, не отступал до конца, и его энергии и настойчивости можно было позавидовать.

Романов со временем доведет все, что нужно знать Ксенофонтову. Он верил Романову. Также он был уверен, что встречи с необычным подростком долго еще не закончатся.

Еду к тете, а сам чувствую, что напряжение не отпускает. Анализировать прошедшую встречу не хочется. «Вероятно, в подобных случаях многие захотели бы напиться!» – предполагаю. Так бы и сделал, если бы употреблял. Конечно, выпивать приходилось и даже бывало сильно, но не любил и знал, что в пьяном состоянии человек адекватно соображать не может и способен совершить непоправимую ошибку.

Никогда не любил пьяное общество, но зачастую приходилось с этим мириться и даже участвовать в различных мероприятиях, по-другому – в попойках. В любом коллективе, армейском или милицейском к абсолютным трезвенникам относились подозрительно. «Сегодня с нами ты не пьешь, а завтра Родине изменишь!» – ходила популярная поговорка. Трезвый здоровый коллега в пьющем коллективе – потенциальный «стукачок» или карьерист, в худшем проявлении этого понятия.

Особенно не переносил пьяных женщин, хотя в молодости и пользовался нетрезвым состоянием девчонок. «Баба пьяная, пи…да чужая!»

Понимаю, что поделиться пережитым страхом не с кем, но хочется очутиться среди близких, любящих людей. «Лучше, если бы это была Гулька!» – неожиданно пришло в голову. Зарыться бы лицом в гриву ее черных волос и замереть, наслаждаясь знакомым запахом! Но желанная девчонка далеко, поэтому еду в привычную тетину квартиру.

Постепенно мысленно переключаюсь на предстоящий разговор с родственницей и задумываюсь: «Стоит ли рассказывать ей, хотя бы частично, о прошедшей встрече? Нет. Не стоит грузить близких женщин мужскими проблемами».