Шанс на счастье - стр. 41

Я действительно горжусь тем, что она у меня такая. Но вместе с тем не хочу, чтобы Руслан думал, будто я считаю это только своей заслугой. И пусть я сидела с малышкой часами, читала ей книги, а не всучивала телефон или планшет, играла в игры и разговаривала, это не отменяет того факта, что в ней и его гены тоже. Возможно, в детстве он развивался так же быстро, а тут я со своим хвастовством.

– Продолжай, – просит он. – Я хочу знать о ней все мелочи.

Напоминать ему о том, что он хотел сделать тест на отцовство, будет глупо, поэтому я прикусываю язык и вдохнув побольше воздуха, продолжаю:

– В четыре месяца у нее вылез первый зуб, в одиннадцать она сказала мама…

От воспоминаний на глаза наворачиваются слезы. Я помню этот момент так отчетливо, будто он произошел всего несколько дней назад. Я собирала мозаику после игры и думала о том, что приготовить на обед, отошла, чтобы поставить коробку на место и услышала отчетливое:

– Ма-ма!

Коробка упала на пол, а мозаика рассыпалась. Я бросилась к дочери и со слезами счастья, выступившими на глазах, подхватила ее на руки. Для тех, у кого уже есть дети это, возможно, странно, а я радовалась, как ненормальная, потому что Ксюша стала для меня всем. Моим спасением, отдушиной, я радовалась, когда она улыбалась, плакала, когда ей было больно. Она мой единственный ребенок от мужчины, которого я любила. От того, кто сейчас с интересом меня слушает и смотрит так, будто не ненавидит меня. Отбросив ненужные мысли, продолжаю рассказывать и отвечать на вопросы Руслана.

– Да, болела. В два ветрянкой, в три воспалением легких, а в четыре упала с самоката и сломала руку, прививки переносила стойко.

– Поверить не могу, что у меня есть дочь, – заключает Руслан, разливая игристое по бокалам снова. – Взрослая и такая… самостоятельная.

За разговором мы не замечаем, что в номере стало слишком тихо. Оказывается, Ксюша уснула за игрой на теплом ворсистом ковре в центре гостиничного номера. Свернувшись клубочком, умостилась вокруг игрушки и сладко сопит. Я смотрю на нее с улыбкой и поднимаюсь. Не знаю как, но мне все же удалось поужинать вместе с Русланом. Без слез, истерик и скандалов, без выяснений прошлого, просто… за разговором о дочери, которая теперь крепко связывает нас друг с другом.

– Пусть остается, – просит Руслан. – Кровать широкая, мы поместимся, правда, я не уверен, что смогу уснуть, – он усмехается. – Буду бояться что-то сломать ей.

Я теряюсь, не зная, что сказать. Такой Руслан после всего, что я услышала, кажется мне чем-то за гранью реальности, и я попросту не знаю, как с ним быть.