Шанс для динозавра - стр. 38
Что же удивительного в том, что нищий дворянин делает карьеру, вкладывая в нее все свои способности? Что же ему еще вкладывать? Верность новоиспеченного капитана, в отличие от его подмоченной дворянской грамоты, не вызывала сомнений, неподкупность начала входить в поговорку, ум признавался всеми, удачливость поражала воображение простаков. Его побаивались. На него строчили доносы. Сам маркграф, науськиваемый родней, устроил своей креатуре несколько провокационных проверок – Барини вышел из них с честью и чином гвардейского полковника.
Потом случился поход в маркграфство Юдонское, где крестьяне, доведенные голодом до отчаяния, взбунтовались и натворили дел. В том походе маркграф Унганский, по требованию императора лично возглавивший армию, скончался от беспрерывного поноса, отведав каких-то грибов, и в Унгане началась такая борьба партий, что все разом забыли и о крестьянском мятеже в соседнем маркграфстве, и об императоре, и обо всем, что находилось вне стен Марбакау. Которого из сыновей покойного государя посадить на престол – вот был вопрос превыше опасений императорского гнева. Армия, не получающая никаких приказов, застряла в приграничье, опустошая свои и чужие земли. Церковь святого Акамы, исстари не пользовавшаяся в Унгане особым авторитетом, раскололась. Подняли головы реформаторы. («Гляди, найдется какой-нибудь монах, приколотит к дверям храма свои девяносто пять тезисов», – предрекал Барини мало известный в то время Гама.) На улицах и площадях Марбакау не прекращались стычки, временами переходящие в побоища; в одном из них выброшенным из окна комодом был убит унганский архиепископ, опрометчиво выбравший не то время и не ту улицу, чтобы бежать из города. Распространились пугающие слухи об имперской армии, будто бы спешащей в Унган, дабы покарать нечестивых бунтовщиков.
А кто бунтовщик, спрашивается? Тот, кто стоит за старшего сына, родившегося то ли от законного, то ли от незаконного – сам дьявол не разберет – брака, или тот, кто стоит за младшего? Как решит император, так и будет, а как он решит – неизвестно. Ясно одно: виновных уж сыщут! Ох, страшненько… Железные полки императорской гвардии в стенах города – ой, лучше не надо… Не знающие ни пощады, ни совести наемники – того хуже. Да найдется ли кто-нибудь, кто отведет удар от простых горожан?
И нашелся такой человек. Нашелся в тот день, когда один малолетний претендент на престол был опоен ядом, а второй зарезан. Человек нашелся, когда в маркграфском дворце шла такая рубка, что, кого ни спроси из уцелевших доныне ее участников, никто не припомнит ничего, кроме душераздирающих воплей и кровавой мельтешни. Да, в тот день Унган нашел спасителя – гвардейского полковника Барини.