Шампанское для аферистки - стр. 26
– Ты что, не понимаешь – она единственная, кто подтвердит твое алиби! – вкрадчиво объяснил я.
Аленков же безразлично пожал плечами, будто над этим стоило еще и раздумывать.
– Кто ее ищет? Чего хотят? – я попытался подойти с другой стороны.
– Её хотят убить, – просто ответил Гриша. – Я сам толком ничего не знаю, она не рассказывала – боится. Я знаю только, что люди они страшные, и что они ей угрожают. Самое верное решение для нее – уехать. А я и здесь могу посидеть, – Гриша дотронулся до ссадины на брови, – здесь не так уж и плохо…
– Как с сокамерниками отношения?
– Уже ничего… – он смущенно улыбнулся, – я в камере чемпион по нардам. Можно заберу? – он беззаботно спрятал мои сигареты в карман. – А то заняться совершенно нечем. И еще… я тут до Ариночки, секретарши моей, дозвонился, попросил ее книги мне собрать и записи мои. Привези мне их в следующий раз, а? Пока тут сижу, хоть монографию закончу.
Я в ответ на это беззвучно бесился:
– Как мне тебя защищать, если ты вообще не помогаешь?!
Тот пожал плечами:
– Ну, ты же адвокат – придумай.
Глава 4. Семья Фарафоновых
Старогорск
Оксана выключила фен и, замерев, прислушалась к звукам внизу. Ну да – телефон! Он ей позвонил, он все-таки позвонил! Ну, наконец-то! Однако не успела и за дверь выскочить, как поняла в очередной раз, что тревога ложная.
– Да, папа. Хорошо, папа. Я ему передам… – монотонно, потухшим голосом отвечала по телефону мама. И уж точно не тому, чьего звонка Оксана так ждала.
Медленно, еле передвигая ноги, словно ей было не восемнадцать, а восемьдесят, она вернулась к себе. Прислонилась спиной к двери, закрыла лицо ладонями и, тонко заскулив, собралась уже расплакаться от обиды на него, от злости на свою слабость и на весь этот несовершенный мир. Но тут же одернула себя – нет, нельзя, не сейчас! Оксана себя знала: даст волю слезам, так весь день и просидит, без толку слоняясь по дому. Надо хоть до Настьки доехать.
Оксана покинула комнату сорок минут спустя, уже полностью одетая: белые брюки-капри, майка, стильный приталенный пиджак. Минимум косметики на лице, волосы благородного пепельного оттенка расчесаны на косой пробор. Мельком оценив себя в большом зеркале в холле, Оксана решила, что никто в жизни не догадается, до чего паршиво у нее на душе.
– Дочь! – позвала из кухни мама. Оксана закатила глаза, но решила, что лучше подойти.
Маман была во всей красе: в строгом офисном костюме, со сложной прической и тщательным макияжем она стояла, босая, опершись спиной о холодильник, и курила, сбрасывая пепел в миниатюрную вазочку китайского фарфора. Пепельниц в доме не держали.