Шамбала – это не миф - стр. 25

В письме же, полученном ею столь необычным образом, говорилось: «…Уважаемым родственникам госпожи Блаватской не стоит беспокоиться. Ваша дочь и племянница отнюдь не покинула этот мир. Она жива и сообщает всем, кто ей дорог, что у нее все хорошо и она счастлива в том отдаленном неизвестном прибежище, которое она избрала для себя. Она была серьезно больна, но теперь вне опасности, ибо, благодаря покровительству Владыки Сангьяса, она нашла верных друзей, заботящихся о ней физически и духовно. Поэтому будьте спокойны. Через восемнадцать месяцев она вернется в свою семью». («Letters from the Masters of the Wisdom». Compiled by C. Jinaradjadasa, vol. 1–2, Adyar, 1925, vol. 2, с. 5.)

С Учителями довелось пообщаться не только Е. П. Блаватской, но и ее ученикам-теософам. Воспоминания о таких встречах, вместе со свидетельствами других людей, встречавших в своей жизни представителей Белого Братства, собраны в книге Клода Брэгдона «Эпизоды из незаписанной истории».

Одним из учеников Е. П. Блаватской, которому посчастливилось встретить своего Учителя – Махатму, был Рамасвамир. Свою незабываемую встречу с Учителем он описал в письме другу.

Все началось с того, что Рамасвамир услышал внутренний голос, принадлежащий его Учителю и зовущий его оставить все дела и спешно последовать за Е. П. Блаватской, отправлявшейся к границам Тибета, чтобы встретиться с Учителями. Рамасвамир немедленно последовал внутреннему велению, но когда он прибыл в Бомбей, выяснилось, что Елена Петровна уже покинула этот город и достигла Дарджилинга, находящегося на границе Тибета, где, вполне возможно, уже состоялась ее встреча с Учителями. В отчаянии Рамасвамир решил перейти границу Тибета самостоятельно, в одиночку, невзирая на все опасности, которые таило в себе подобное путешествие, чтобы найти своего Учителя – или погибнуть. Переодевшись в одежду паломника, он в одиночку отправился в путь, практически без средств и без знания местного языка, к тому же не имея разрешения на переход через границу. Юноша пробирался во внутренние области Сиккима через джунгли, кишащие дикими зверями, наверняка зная, что случись с ним что-нибудь – и помочь будет просто некому. Но его сознание было настолько сосредоточено на любимом образе Учителя, что ни страх, ни беспокойство не владели его душой. Он едва избежал смерти в пути, и его великая вера в Высшую Волю спасла его и от руки разбойника, и от хищных зверей. Наконец около границы Тибета он увидел Того, к кому так стремился. Рамасвамир описывает эту встречу так: «Я думаю, время было между восемью и девятью часами утра. Я направлялся в один из городов Сиккима, где, как мне сообщили встречные, я мог бы легко перейти тибетскую границу в своей одежде паломника. Внезапно я увидел одинокого всадника, мчавшегося по направлению ко мне. По его статной фигуре и ловкости, с которой он управлял конем, я подумал, что это, должно быть, один из офицеров сиккимского раджи. Значит, все кончено. Сейчас он потребует мой паспорт и спросит, по какому делу я прибыл на территорию независимого Сиккима, а может быть, даже арестует меня и вышлет обратно, если не хуже того. Всадник приблизился ко мне и осадил коня. Я взглянул на него – и мгновенно узнал Его… Благоговейный трепет охватил меня, ибо я стоял перед Махатмой – перед ликом моего высокочтимого Гуру, которого я видел ранее в Его астральном теле. Это был Он, «Гималайский Брат»!.. В тот же миг я простерся на земле у Его ног. Поднявшись по Его приказу и безмолвно глядя на Него, я совершенно забылся в созерцании Его лика, который я так хорошо знал по портрету… Я не мог ничего сказать: радость и благоговение лишили меня речи. Величественность Его облика, который казался мне олицетворением мощи и мысли, внушала мне восторг и благоговейный трепет. Я находился лицом к лицу с Махатмой Гималаев, и Он не был мифом или же «созданием воображения медиума», как сказали бы скептики. Это не было ночным сновидением, ибо время было между восемью и девятью часами утра. Солнце сияло и было молчаливым свидетелем происходящего. Я вижу Его во плоти и крови, и Он говорит со мной с добротой и мягкостью. Мог ли я ожидать большего? От избытка счастья я утратил дар речи, и прошло некоторое время, прежде чем я смог произнести несколько слов, ободренный Его благостными словами…