Шам - стр. 64
– Марат, Зелимхан, встаньте.
Оба поднялись на ноги, подчёркнуто не глядя друг на друга. Марат мысленно вздохнул – получать выволочки он не любил, особенно прилюдно, но, похоже, этого не избежать. Эшреф, впрочем, начал с его соперника.
– Зелимхан – это же ты начал ссору, я прав?
Чеченец яростно потряс головой:
– Нет, учитель! Я просто пошутил, а он начал меня оскорблять в ответ – про овец, петухов каких-то и вообще…
По классу пробежали было смешки, но тут же завяли под пристальным взглядом Эшрефа. Согнать ухмылки, впрочем, успели не все.
– Линар. – голос крымчанина всё так же тёпл и участлив. – Расскажи нам, какая весёлая мысль тебя посетила?
Татарин встал и виновато потупился:
– Никакая, простите.
Эшреф с сожалением покачал головой:
– Жаль. Смех – это хорошо, иначе Аллах не наделил бы нас чувством юмора. Но, раз никакой причины для твоего смеха нет – подойди во-о-он туда.
Линар чуть слышно вздохнул и прошёл в угол, в котором громоздилась куча больших цементных кирпичей.
– Возьми один кирпич.
Отвернувшись от выполнившего приказ Линара, словно потеряв к нему всякий интерес, Эшреф вновь обратил внимание на чеченца.
– Как именно ты пошутил, Зелимхан?
– Я просто спросил, если он соскучился по Москве и по своим. – чеченец развёл руками, как бы делясь недоумением насчёт реакции на столь невинный вопрос. Учителя, впрочем, это явно не убедило.
– Скажи, кого ты имел в виду под «своими»?
Зелимхан открыл было рот, собираясь выдать заранее заготовленный ответ, но посмотрел на неуклюже переминающегося в углу Линара и, на своё счастье, после небольшой паузы сказал правду:
– Русистов. Я думаю, он русист, не мусульманин.
Эшреф понимающе кивнул, не обращая внимания на сжавшего кулаки (не без изрядной доли картинности) Марата.
– Почему ты так думаешь?
Чеченец с готовностью ответил:
– Он похож на русиста, это один. Молиться не умеет правильно, это два. – Зелимхан чуть смутился, но, всё-таки, продолжил. – Хитан50 не делали ему, я заметил, когда мылись. Это три. Он не мусульманин.
На этот раз никто не засмеялся – присоединяться к уныло стоящему с кирпичом в руках Линару желающих не было.
Эшреф подождал несколько секунд, словно желая удостовериться, что чеченец рассказал обо всех замеченных им признаках русизма, после чего огорчённо покачал головой.
– Зелимхан, сначала я отвечу на второе из твоих обвинений. Ты родился и вырос в мусульманской семье и на земле мусульман. Да, я знаю, что Чечня оккупирована неверными и их прислужниками, но в народе живы любовь к Аллаху и покорность ему. Не так ли?
Дождавшись, пока чеченец с гордостью кивнёт, учитель продолжил.