Шалый малый - стр. 7
– Антон Аристархович, а вы давно не были в России? – как-то спросила я.
– Вообще никогда не был.
– Как? – ахнула я. – У вас такой удивительный русский язык!
– А я, голубушка, вырос в семье эмигрантов первой волны. Они еще сохраняли язык. К тому же я безумно люблю русскую литературу, русскую музыку… А балет!
– Но почему же вы не съездите в Россию?
– Боюсь!
– Чего? КГБ, что ли? – крайне удивилась я.
– Да нет. Дуреха ты, Полюшка-Поля. Понимаешь, меня растили в представлениях о совсем другой России, еще дореволюционной, которая в рассказах родственников постепенно утрачивала реальные черты, становясь поистине сказочной страной, которая оказалась во власти советского Змея-Горыныча…
– Но его уже нет! – наивно воскликнула я.
– Ну и что? Я предпочитаю носить в своем сердце ту, сказочную Россию… А реальная, боюсь, разочарует меня. Я вообще не люблю реальность. Потому и занялся цветами.
Когда я передала наш разговор Аркадию, тот как-то нехорошо ухмыльнулся и сказал:
– Да он просто романтический дурак, вот и все. Талантливый романтический дурак. Впрочем, романтизм и глупость, как партия и Ленин, близнецы-братья…
– Выходит, я тоже полная дура? – взвилась я.
– Почему?
– Потому что я помчалась за тобой сюда, все бросив…
– Э нет, тут другое дело, моя маленькая. Ты втюрилась во взрослого мужика, и в твоем возрасте доля романтики придает девушке массу очарования, как и некоторая наивность. А когда человеку под шестьдесят… Извини, не хотел обидеть твоего кумира.
Но я обиделась за своего учителя. А в один отнюдь не прекрасный день я обнаружила, что у Аркадия есть другая. И в силу юной наивности и романтизма не пожелала этого стерпеть. Сбежала от него, устроилась официанткой в кафе, сняла крохотную каморку практически без удобств и продолжала учиться у Антона Аристарховича. За эти полгода я хлебнула парижской романтики в полном объеме! И, едва получив диплом, поспешила вернуться домой, к маме. В Москву, которую люблю всем сердцем.
В аэропорту меня встречали дед и Настя. У мамы был грипп.
– Ох, Полька, я только собралась к тебе в Париж, а ты тут как тут! Неужели насовсем в Москву приехала? После Парижа! Ты ненормальная! – тараторила Настя.
А дед помалкивал, только смотрел на меня с усмешкой. «Вернулась, блудная внучка! Я так и знал!» – было написано у него на лице.
Мы завезли Настю, и дед заявил:
– Пока поживешь у меня. А там будет видно.
– Почему? Из-за гриппа?
– Да нет. Там очередная большая любовь у твоей мамаши. Все не угомонится, дурища. А ты, видать, вся в нее. Бросила институт из-за парня… Может, всю жизнь свою сломала. Или думаешь, я буду из-за тебя в ножки ректору кланяться, чтобы принял назад? Не надейся. Это не мой стиль.