Шалтай-Болтай в Окленде (сборник) - стр. 54
– Сколько вы продали домов? – спросил Фергессон.
– Шесть. Нет, семь. Есть еще один продавец, в городе.
Они пересекли котлован и остановились, чтобы Фергессон мог отдышаться.
– Какие-то деньги со стороны вы привлечете? – спросил Кармайкл.
– Нет. – Он опять тяжело дышал, карабканье далось немалым трудом. Давая себе повод передохнуть, он обернулся на дома, чтобы еще раз окинуть их взглядом, прежде чем снова лезть в горку. – Я могу потянуть это в одиночку, финансовую часть.
– Но вы бы наняли механиков?
– Да, – сказал Фергессон.
– Вы женаты? У вас есть семья?
– Да, – сказал он.
Кармайкл начал неторопливо подниматься по склону холма, и Фергессон последовал за ним. Башмаки старика увязали в глине, а трава, за которую он хватался, выскальзывала у него из пальцев. Кармайкл поднимался с прямой спиной, легко и уверенно, и неторопливо говорил:
– Вам решать. Нет причин, почему бы здесь это не выгорело. У них с этой застройкой связана куча денег, и все вертится вокруг шоссе. Им приблизительно известно, когда будет продано большинство домов. В любом случае, окупаться ваши затраты начнут сразу же, потому что здесь повсюду множество подобных площадок, большинство из них заселены, и люди едут сюда из Петалумы. А на выходные здесь все забито теми, кто едет на Русскую реку[13]. Вы же видели, сколько машин на шоссе Сто один. Это загруженная зона, и загрузка все растет. Чего же здесь ждать, кроме роста?
Джим Фергессон с трудом карабкался по склону. Шагавший впереди Кармайкл все говорил и говорил, и он его слушал со всей внимательностью, на какую был способен. Ладони у него были мокрыми и зудели от порезов о края травы. В одном месте он поскользнулся и упал на влажную землю, пальцы увязли в ней, и он закрыл глаза. Кармайкл добрался до вершины и шел дальше, теперь уже медленнее, потому что чувствовал, что старик за ним не поспевает. Фергессон поднялся и стал ступать широко, чтобы в три шага закончить остаток подъема. На вершине было скопление стальных опорных балок, и, когда он достиг их, его башмак запутался в траве, выросшей между ними. Он шагнул вперед и рухнул. Из него вырвался воздух, он упал в темноту, упал так внезапно, что не смог издать ни звука. Земля притянула его, словно магнит. Он упал на нее, как металл, ничком, раскинув руки; не увидел, как вздыбилась земля, не услышал собственного падения. Только что он с трудом ковылял позади Кармайкла, и вот уже лежит ничком в грязи.
Кармайкл, продолжая говорить, сделал еще несколько шагов. Оглянувшись, чертыхнулся, вернулся и наклонился, приблизив свое безмятежное лошадиное лицо к лицу Фергессона. Тот почувствовал его присутствие и заворчал, пытаясь подняться. Но подняться он не мог. Не было сил. Он ничего не слышал, кроме отдаленного жужжания, и, хотя он помнил голос Кармайкла, не мог на самом деле понять, что это за звуки.