Шалтай-Болтай в Окленде (сборник) - стр. 32

– И он был непристойным?

– Совершенно непристойным, – сказал старик. – До последнего слова; никогда не слыхал ничего подобного. Его читал какой-то парень. Харман говорил, что это какой-то выдающийся комик, который много пишет – или писал: кажется, он говорил, что тот парень умер, – для всех главных журналов. Какой-то по-настоящему знаменитый парень. Ты бы узнал его имя. Боб такой-то[8].

– Ты не помнишь?

– Нет, – сказал Фергессон.

– Чтоб мне провалиться, – сказал Эл. – Никогда раньше не видел типа, который делал бы грязные пластинки. Это же незаконно, да? Такие пластинки?

– Конечно, – сказал старик. – Он делает и много чего другого. Но это все, что я видел, только это, и все. По-моему, он выпускает джаз и даже кое-что из классики. Широкий ассортимент. Несколько линий.

Перевернув проспект, Эл увидел, что там нет адреса. Не указан производитель.

– А я-то подумал, что он банкир, – сказал он. – Или адвокат, или какой-нибудь бизнесмен.

– Он и есть бизнесмен.

Так оно и было. Эл кивнул.

– Загребает кучу денег, – сказал старик. – Ты же видел его машину.

– У многих, кто ездит на «Кадиллаках», – сказал Эл, – на самом деле в кармане ни гроша.

– Тебе бы взглянуть на его дом. Я видел: я как-то раз его провожал. Дом у него в Пьемонте[9]. Практически дворец. Повсюду вокруг – деревья и живые изгороди. И кованые железные ворота. С торца дом увит плющом. А жена выглядит по-настоящему классно. У него, по крайней мере, еще одна машина имеется. Спортивный «Мерседес-Бенц».

– Может, дом не оплачен, – предположил Эл. – Может, у него на дом нет почти никаких прав. Но вот одеваться он умеет, это я признаю.

– И все же он бывал здесь, – сказал старик, – стоял и говорил со мной, и ничуть не задавался; не боялся за свой прекрасный костюм и зашел внутрь.

– У некоторых парней это получается, – сказал Эл. – У настоящих джентльменов. Тактичность. Это свойство настоящего аристократа. – Однако, подумал он, такого рода профессию он никогда бы не связал с принадлежностью к аристократии. – Надеюсь, мы говорим об одном и том же парне, – сказал он.

– Спроси у него самого, когда он приедет в следующий раз, – сказал старик. – Он, скорее всего, вернется, если ему надо что-то сделать с машиной. Спроси у него, продает ли он пластинки для вечеринок.

– Может, и спрошу, – сказал Эл.

– Он подтвердит тебе это прямо в лицо, – сказал старик. – Он этого не стыдится. Это бизнес. Не хуже любого другого.

– Ну, это вряд ли, – сказал Эл. – Вряд ли не хуже любого другого, если принять во внимание, что он незаконен. Ты, наверное, мог бы засадить этого парня в тюрьму, зная то, что ты знаешь. Лучше никому об этом не говори; надеюсь, ты не рассказываешь об этом каждому встречному. Он просил об этом молчать?