Шалтай-Болтай в Окленде (сборник) - стр. 28

обставят. Быть энергичным совсем не дурно. – В ее голосе была теплая, нежная терпеливость, он звучал едва ли не наставительно, по-матерински наставительно. – Вы никому не причиняете вреда. Я думаю, вас именно это смущает: вы боитесь кого-либо в чем-нибудь ущемить. Потому что вы в таком бизнесе, где каждый так или иначе это утверждает.

Он кивнул.

– Я разговаривала с вами раньше, – сказала миссис Лейн, – и отметила и для себя, и для мистера Джонса, который мне здесь помогает. Вы очень подходите для того, чтобы работать с мистером – как, бишь, его? – мистером Фергессоном. Он тоже абсолютно честен. Я отвожу к нему свою машину… – Она осеклась. – Ну, вообще-то у меня имеется свой механик.

Механик-негр, подумал Эл. Она не посмела бы пригнать свою машину к Джиму Фергессону, каким бы честным он ни был. Потому что он, вероятно, не стал бы с ее машиной работать. Может, стал бы, а может, и нет. Но она не может рисковать. Дело того не стоит.

– Могу я показать вам этот участок? – спросила миссис Лейн, поднимая связку ключей.

– Нет, – сказал он. – Как-нибудь в другой раз.

Выйдя из риелторской конторы, он увидел, что она смотрит, как он уходит; она следила за ним, пока торец здания не скрыл их друг от друга.

Вернувшись, он сказал через порог:

– Может быть, через пару дней. Когда мои планы более определятся.

Миссис Лейн улыбнулась ему. Сочувственно, подумал он. Сочувственно и понимающе. Тогда он снова пошел прочь. Обратно к своей машине.

Она просто хочет что-то мне продать, думал он. Но он знал, что дело здесь в чем-то большем; собственно, совсем и не в этом. В чем же в таком случае? В любви, подумал он. В любви к нему. Крупная и привлекательная деловая негритянка, средних лет и со светлой кожей. Может, хочет меня усыновить. Он чувствовал уныние, но в то же время ему казалось, что от части своего бремени он избавлен. Ему уже не было так плохо, как раньше. Да, подумал он, элегантная женщина, толковая продавщица; уж она-то знает свое дело. Настоящая профессионалка. Я вернусь. Ей это прекрасно известно.

Эта деревенщина, пьяный кретин, старая задница Фергессон, это он довел меня до такого состояния, подумал Эл. До состояния, в котором мне не на кого надеяться, кроме как на какую-нибудь женщину, испытывающую ко мне жалость. Из которого у меня нет иной возможности выбраться; у меня нет другого способа выжить, нет своей собственной системы безопасности. Мне приходится взывать к мягким чертам характера какой-то торговки недвижимостью.

Надо было бы, подумал он, изгадить его дело, испохабить его дело бесповоротно; мне следовало бы открыть на том участке публичный дом и опозорить все владение. Мне следовало бы превратить его в… а что, разве он еще не устроил там стоянку для подержанных автомобилей?