Шалом - стр. 4
Но как только появлялась симпатичная фройляйн, он тут же вскакивал на коня, доставал небольшой пластиковый стаканчик, предлагал даме виски, сам делал изрядный глоток из бутылки, а дальше воображение несло его в необъятные степи. Он рассказывал про гениальность соломы как материала, о ее двусмысленности. Говорил, что на свету она сияет чистым золотом, но, если всмотреться, любой предмет, изготовленный из нее, представляет собой образчик разложения материи, труху, коей, по сути, является все земное. Особенно это касается соломенных человечков, которые напоминают ему полуистлевших вурдалаков из фильмов ужасов. Далее он переходил к особенностям соломенного секса. Рассказывал о его абсолютной экологичности и перспективности. О том, как правильно должны совокупляться соломенный Аполлон с соломенной Венерой и что делать, чтобы партнеры во время акта не развалились. Девицы не без удовольствия и любопытства слушали его, посмеиваясь, выпивали виски и, несмотря на попытки Андрейки подольше задержать фройляйн у соломенных мишек, уходили.
Между тем стемнело. Посетителей стало меньше. Андрейка вдруг вспомнил о Франке и с ужасом отметил, что виски почти закончилось. Первым делом, подумал он, надо бы найти Генриха – у него должна оставаться еще бутылка, а потом отправиться на поиски Франки.
Он обнаружил Генриха в укромном уголке парка в небольшой, но веселой компании. Тот был уже изрядно пьян, а виски в его бутылке оставалось не больше стакана. Уверенным жестом изъяв оставшееся, Андрейка сделал большой глоток и все последующие события этого вечера помнил лишь фрагментарно.
Они, меняя компании, что-то пили еще из других бутылок. Он по-прежнему пытался обаять каких-то девиц, но был уже в таком градусе, что полета не получалось, а выглядело это как-то скабрезно и пошло. Пару раз они пересекались с Франкой, но она находилась в компании незнакомого плейбоя. Потом они сгоняли с Генрихом на бензоколонку купить еще бухла. Затем он исполнял каким-то фройляй-нам «Очи черные» и «Тумбалалайку», говорил с кем-то в кустах о роли будущей белорусской революции, пел блуждающим басом «Смело мы в бой пойдем» и приглашал всех приехать в Могилев. В других кустах он рассказывал о Москве как о новой Мекке мирового искусства, пел уже совсем раздолбанным басом «Боже, Царя храни», нагло приставал к Франке в присутствии неизвестного фраера и около четырех часов ночи, не помня как, приплелся к себе в комнату и тут же отключился на неразобранной кровати.
«Вот сволочь, Мария Прокопьевна! И тут своими каблуками меня достала! Ладно, – решил он, повернувшись на другой бок, – черт с вами, шоппинг так шоппинг! А к обеду, прогулявшись, выпью в городе пару бокальчиков пива». Мысль о пиве показалась приятной. В отличие от многих своих друзей Андрэ старался не похмеляться. Уже давно он исповедовал методику Федора Михайловича. Он сам придумал этот способ борьбы с запоями и назвал его в честь любимого писателя своей юности – Федора Михайловича Достоевского.