Шахта Шепчущих Глубин. Том II - стр. 9

Remember the time

When I eat you up

Yeah I was a lie

That you can't give up.

If I was to cheat

Oh no, would you see right through me?

If I sing a sad sad sad sad song

Would you give it to me? Would you?

So how you like me now?

How you like me now?

How you like me now?

How you like me now?[5]

Оружие выглядело так, будто его случайно уронили в литейную форму где-то на Уральском заводе. От кинжала уцелел только огрызок рукояти длиной в палец, да и тот лишённый обмотки, от меча – оплывшая Г-образная загогулина. Прекрасная корзинчатая гарда палаша канула в Лету. Интерфейс показывал, что прочность клинков равнялась аккурат нолю. Спасибо, кэп! Только и оставалось, что срывать злость на систему.

Процесс воскрешения, как и в прошлый раз, одарил меня въевшимися в кости воспоминаниями. И страхом. Можно сколько угодно убеждать себя, что всё понарошку, но надвигающаяся волна тёмного огня заставляет внутреннюю обезьяну, ту, что когда-то слезла с дерева, чтобы взять в руки палку и разбить голову своему собрату, заходиться паническим визгом. Эта обезьяна не знает про виртуальность, правила и законы игры. Она видит огонь и смерть. И она хочет бежать. Куда угодно, главное подальше от опасности.

Сколько раз нужно умереть в Виашероне, чтобы тебе больше не хватало сил и решимости принимать этот риск? Чтобы сказать «с меня хватит». Испытывают ли игроки через DDVR-очки настолько же реальные эмоции, как мы, заключенные в капсулы Оберон?

Лишь с огромным трудом удаётся обуздать эту блохастую макаку и засунуть обратно – в низменные глубины души, где ей самое место. Она пока что не у руля. И не ей диктовать мне, как жить.

Огонь прошёлся по мне щедрой волной, растворяя оружие и доспехи. Клинки и шлем сгорели целиком, и я почему-то был уверен, что восстановлению они не подлежали. На шлем было плевать. Рухлядь третьего уровня, снятая с самого первого стражника в подвале. На оружие… да, в принципе, тоже. Оно себя изжило. Остальная экипировка просела в прочности на половину, либо на три четверти. Мне нужно к кузнецу, но прежде пора выяснить, что же случилось после моей смерти.

Воскрес я на небольшом и уютном кладбище позади здания Консилиума. Именно там по рассказам Соверетта собирался Совет Старших Домов, чтобы решать государственные вопросы. Знакомая круглая могильная площадка, разве что вокруг неё раскинулся лес из дюжин стел. Готов поспорить, все посвященные каким-то видным политическим деятелям.

К жизни я вернулся, к слову, не один. По первости платформа кишела десятками вайпнувшихся игроков. И, ожидаемо, они в красках выражали своё отношение к произошедшему на площади, разработчикам, их матерям, гильдии Буревестников и их ГМу