Шаги в темноте. Убийство Адама Пенхаллоу (сборник) - стр. 16

– Подожди, – прервал его Чарльз. – Дай-ка мне фонарик. Спасибо.

Он осветил тайник и внимательно рассмотрел лежавшие на полу кости.

– Питер, тебе не кажется, что кости лежат как-то неестественно?

– Что ты имеешь в виду? Ну, не знаю. Здесь руки и ноги, все, как полагается. Разве угадаешь, как их разбросает, когда сгниет тело.

– С ними что-то не так, – настаивал Чарльз. – Такое впечатление, что их положил сюда человек, не слишком разбирающийся в анатомии. Помоги-ка мне. Я хочу посмотреть, нет ли на внутренней стороне панели такой же задвижки.

Питер помог ему залезть в каморку.

– К чему ты клонишь? Хочешь сказать, что этого малого убили, а потом притащили сюда его кости?

– Не знаю. Нет, с той стороны ничего нет. Фу, как здесь воняет плесенью!

Чарльз выбрался наружу.

– Давай еще раз взглянем на задвижку.

Он несколько раз повернул ее. Двигалась она с большим трудом.

– Вряд ли картина могла повернуть ее.

Чарльз приблизился к лежавшей на полу картине и внимательно осмотрел разорванную проволоку. Она была старой и ржавой. Если ее разрезали, то столь искусно, что на ней не осталось никаких следов.

– Согласен, – кивнул Питер. – Но как тогда все произошло? Кто это подстроил и, главное, зачем? Ничего себе шуточки.

– Если это подстроено, то явно не ради розыгрыша, – медленно произнес Чарльз. – Все могло произойти само собой. И все же я сомневаюсь.

– Но кому понадобилось…

– Да не знаю я, черт побери! Положи череп на место и закрой тайник. Завтра похороним кости.

– Завтра Селия с Маргарет упакуют вещи, и мы уберемся отсюда.

Чарльз посмотрел на Питера.

– Лично я остаюсь. Никакое привидение не выживет меня отсюда. А ты как?

Тот усмехнулся.

– Ладно, я тоже остаюсь. Но если ты считаешь, что кто-то намеренно пугает нас, чтобы вытурить отсюда, я съезжу в город и привезу свой армейский пистолет. И вовсе не потому, что я с тобой согласен. Если картина ударила по розетке достаточно сильно, она вполне могла ее повернуть. Ты не хочешь обыскать дом?

– Слишком поздно. У того, кто здесь побывал – если он вообще существует, – было много времени, чтобы смыться.

Чарльз положил череп в тайник и задвинул панель.

– Бауэрс уберет осколки. Думаю, ему не следует говорить про эту нору.

Он успел спуститься до половины лестницы, когда дверь, ведущая во флигель, где жили слуги, распахнулась, и в холл влетел Бауэрс с побелевшим лицом и безумными глазами. Когда Чарльз окликнул его, дворецкий дернулся, словно в него попала пуля.

– Ах, это вы, сэр! – воскликнул он. – Сэр, я видел его – этого Монаха! О господи! И зачем мы только сюда приехали!