Шаги России. Хождение на Запад и обратно - стр. 14
Письменность пришла к нам с берегов Средиземноморья, наш язык полон греческих, латинских и германских корней. В школах и семинариях с допетровского времени учили античные языки Европы – древнегреческий, латынь – чтобы глубже черпать культурные богатства, созданные в западной Европе. Младший брат успешно учился у старшего, подрожал во многом, как это и бывает в семьях, и никогда не сомневался в родстве. Хотя двуглавый орел на гербе империи, затем и федерации, смотрит на восток и на запад, коренной русский человек всегда хорошо чувствовал, в какой стороне живет его дальняя родня.
Русский геополитик девятнадцатого века Н.Я. Данилевский, отмечал, что цивилизация, попавшая тем или иным путем под сильное влияние другой цивилизации, никогда не способна столь же успешно развивать, а тем более превосходить высшие проявления цивилизации, ее подчинившей. Действительно, классическая музыка, возникшая на Западе, ни в одной из современных не-западных цивилизаций не получила достойного развития, несмотря на существование там симфонических оркестров. Русская же классическая музыка, искусство вообще, достигает порой больших высот, чем западная культура, давшая им начало. Это только показывает, что Россия и Запад – братья по единой европейской цивилизации, но слишком разные и по возрасту, и по сложившимся взглядам, идущие теперь каждый своим путем.
«Сознание» и «вкусы» у нас во многом общие. Вероятно, это связано с общими корнями географического порядка: древние славяне пришли с Карпат, княжившие варяги – из Скандинавии, местные финские племена были объединены с северными европейцами общим эпосом. Несомненно, влияет и наше физическое (расовое) родство – источник естества каждого. Тем не менее, в сознательной области, в мыслях, что проносятся в наших умах, по обычаям и нравам, которые за века сложились в столь непохожих условиях выживания, мы очень разные. И, наконец, нас окончательно развела история подчинения и освобождения от двухвекового ига азиатского агрессора, чуждого нам по культуре, от которого русский «брат» исторически прикрыл собой и спас «брата» западного. Все это накопило подсознательный и памятный багаж, который теперь у каждого «брата» свой, особый и, как стало ясно, несовместимый и чуждый один другому.
Если продолжить аналогию с двумя братьями, то младший с веками подрастал и креп, хотя по молодости иногда «дурил», увлекаясь модными, но тупиковыми идеологиями, а старший старел и слабел, окружая себя комфортом, находя в этом главную радость. Хуже стало то, что помимо обид, которые по-прежнему младший терпел от старшего, в последнем стала чувствоваться пустота, гниль, разрушение нравственного и культурного стержня. А ведь тот веками всегда поучал и «воспитывал» младшего. Теперь младший с удивлением и сожалением смотрит на своего недавнего кумира. Безмерное уважение и восхищение, из-за которых он прощал детские обиды, начало сменяться на разочарование, сожаление и даже легкое презрение. Все, чему младший завидовал у старшего, младший теперь может свершить и сам, и даже что-то лучше, детское слепое уважение к старшему навсегда утратилось, сменилось удивленным разочарованием. Во вкусах и запросах мы по-прежнему родные, но по уму, мыслям и отношению к жизни – были и останемся чужими.