Шагги Бейн - стр. 19
Большой Шаг Бейн казался таким блестящим в сравнении с католиком. Он страдал тщеславием ровно на столько, насколько это позволяется только протестантам, был подозрительным при своем малом достатке, розовомордым от обжорства и расточительства.
Лиззи всегда это знала. Когда Агнес только появилась на пороге с двумя своими старшими и протестантом-таксистом, у нее мгновенно появилось желание захлопнуть перед его носом дверь, но Вулли не позволил бы ей этого. В том, что касалось Агнес, Вулли был оптимистом, а Лиззи называла его слепцом. Когда Шаг и Агнес поженились наконец, ни Вулли, ни Лиззи не пошли с ними в регистрационный отдел. Они сказали, что людям разных исповеданий нельзя жениться, и вообще нельзя сочетаться нецерковным браком. На самом же деле ее мать просто невзлюбила Шага Бейна. Лиззи знала все с самого начала.
Энн Мари вышла одной из последних, у нее слишком много времени ушло на то, чтобы взять свой кардиган и сигареты, хотя все лежало точно на том месте, куда она бросила свои вещички по приходе. Она хотела было сказать что-то Шагу, но он поймал ее взгляд, и она попридержала язык. Агнес видела их безмолвный разговор.
– Рини, как поживаешь, детка? – спросил Шаг с кошачьей ухмылкой.
Агнес оторвала взгляд от тени Энн Мари и посмотрела на свою старую подружку, и сердце у нее защемило заново.
– Нормально, спасибо, Шаг, – неловко ответила Рини, не сводя глаз с Агнес.
Грудь Агнес сдавило, когда Шаг сказал:
– Одевайся, простудишься до смерти. Перевезу тебя на другую сторону улицы.
– Не. Ни к чему. Столько хлопот.
– Чепуха. – Он еще раз улыбнулся. – Все друзья нашей Агнес – мои друзья.
– Шаг, я поставлю тебе чайку, не задерживайся надолго, – сказала Агнес, и голос ее прозвучал куда как сварливее, чем ей хотелось бы.
– Я не голоден.
Он бесшумно закрыл дверь между ними. Занавески снова безжизненно замерли.
Рини Суини жила на Пинкстон-драйв, 9, в квартале высоток, стоявших бок о бок с номером 16. Черному такси нужно было только сделать аккуратный пируэт, и Рини менее чем через минуту была бы дома. Агнес села, закурила и поняла, что ей не один час придется ждать, пока Шаг снова покажет свою физиономию.
Она чувствовала, как горит ее щека под взглядом Лиззи. Ее мать не сказала ни слова – она только раскалялась. Оказаться в ловушке материнской комнаты в роли подсудимой – это было слишком, равно как и иметь мать в качестве зрителя из первого ряда партера, свидетеля каждого злоключения ее брака. Агнес взяла свои сигареты и, пройдя по короткому коридору, заглянула к детям. В комнате было темно, если не считать направленного луча кемпингового фонаря. Лик прижимал его к груди подбородком и рисовал что-то в альбоме для набросков, на лице его застыло выражение покоя. Он не поднял головы, и она не увидела его серых глаз под мягкой челкой. В комнате было тепло и душно от дыхания его спящих брата и сестры.