Шагая по осколкам битых чувств - стр. 7

Если спросить меня: «Какой твой любимый звук?»

Я отвечу: «Это звук текущей воды».

А если спросить наоборот: «Какой твой не любимый звук?»

Я отвечу: «Это голос и смех Максима Брауна».

– Какая? – издевательски поинтересовался Слава, заливаясь лошадиным хохотом.

Как только я встала на ступеньку, они оказались передо мной. Максим без куртки, в одной серой толстовке. На голову натянут капюшон, закрывающий половину лица.

Слава был прилежным учеником, но, выходя за пределы школы, становился подражателем Макса, готовым влезать в драки, нагонять страху и калечить ничем не повинных людей.

У него тёмные лохматые волосы. Чёрные густые брови, близко расположенные к глазам. Серо-голубая радужка и взгляд самовлюблённого ловеласа. Правая мочка уха растянута из-за серьги. Он симпатичный, но тоже придурок.

– Жуткая, аж ослепнуть хочется, – ответил Браун, поворачиваясь к Славе.

Их разговор происходил между собой, но они всё ещё стояли напротив, не пропуская меня. Я шаг в сторону, и они туда же.

Другие ученики обходили нас, делая вид, что ничего не происходит. Многие запуганы моими одноклассниками и одноклассницами, и я понимала, что другим проще уйти, чем влезать в чужие разборки.

– Макс, может тебе выступать на стендап? Я обязательно приду, чтобы высмеять твои поганые шутки!

Я ответила ему сквозь зубы и страх, стараясь не выглядеть напуганным зверьком. Но глаза, и мурашки на коже вместе с капельками пота, блестевшими под утренними лучами солнца, выдавали мои истинные эмоции.

Глаза Макса заискрились, и он улыбнулся. Он выглядел как психопат… нет, он и есть психопат: дикий, одержимый, ожесточённый, и никем не укротимый. Ни тюрьмой, ни родителями, ни друзьями и точно не любовью.

Максима боялись многие, и не посмотришь, что совершеннолетним он будет только через несколько недель.

Мне стало совсем жутко – дрожь пронеслась по позвонкам, заставив вздрогнуть. Я потеряла всю смелость в его светло-карих глазах.

– Знаешь, что мои друзья вне школы делают с такими убогими, как ты? – не дожидаясь ответа, он продолжил: – Оставляют без зубов, и это ещё везение.

На нас троих упала тьма, и во главе неё стоял бездушный Максим.

В школе прозвенел звонок, опаздывающие поспешили внутрь, оставляя на лестнице двух львов и одну маленькую, напуганную мышку.

Слава пропал с поля зрения – он всего лишь призрак рядом с Брауном.

Глаза цвета шоколада не отрывались от моих. Он ничего не говорил, усмехался, пялился, склонялся всё ниже.

Моё дыхание сбивчивое, утяжелённое, будто грудь сжимали верёвками. Онемевшие ноги едва держали, а сердце трепетало, как пойманная в сети бабочка. Максим единственное, что осталось перед взором.