Шагая по осколкам битых чувств - стр. 56
– Стих будет о трусах? – выкрикнула Зоя.
– Миликова, помолчи, – попросила Розита Карпович, поднимая на неё грозный взгляд. – Лика, начинай.
Каждый учебный день всё больше и больше приносил мне невезений.
– Ты в белом платье шла, любовь мою зажгла. Над полною луной слова любви произнесла. Дотла меня сжигая, увлекая за собой в семью длиною в жизнь, – никто не засмеялся, все слушали. Максим опёрся локтями о стол, и положил подбородок на ладони: – Хранись наш брак в согласии и любви, произнесли мои глаза и зацвели твои.
– Пять, молодец.
Мария захлопала, но перестала, когда на неё уставилось десятки глаз. Её руки медленно опустились на парту.
Все остальные рассказали свои стихи, и остался один Максим, выкрикнувший, что поэзия не его, и писать он даже не пробовал. Ему была поставлена двойка, и прозвенел звонок.
Мы с Марией пошли в столовую перекусить, пока не набежал народ, ведь столовая – это как поле битвы – буфетчица не успевала выложить выпечку, как её уже раскупали, и ученики готовились драться за новую порцию.
Чуть позже к нам присоединился Егор, он младше нас на класс, и Мария подтягивала его по учёбе за деньги. Он высокий и тощий. Квадратный нос в веснушках. Пухлые губы скрывали щёлочку между передними зубами.
– Вы сегодня рано обедаете, – сказал он, пододвигая к себе стул и осторожно плюхаясь на него.
– Это мы поздно завтракаем, – смеясь ответила я.
– Ты показывал работу, с которой я тебе помогала? – поинтересовалась у Егора Мария, и я представила на ней очки, и высокий пучок с седыми волосами. Она походила на строгую учительницу.
– Спасибо, я получил пять!
Мария показала ему большой палец.
Он клал ногу на ногу, выпрямлял ноги, раздвигал их, никак не находя удобную позу, ну или такую, чтобы выглядеть крутым.
– Деньги переведу вечером, – дополнил он.
Я, по-моему, осталась одна, кто ещё не работал. Даже Брауны работали, хотя у них богатые родители.
– Нужна будет помощь, обращайся.
Мария и Егор замолчали, уставившись мне за спину.
Я не успела повернуться. На мой затылок надавила чья-то ладонь, а горячее дыхание обожгло ухо, вознося в море необычных и просто фантастически приятных чувств.
Струя воздуха объяла ухо, приятно, словно мягкая кисточка коснулась кожи.
Я прикрыла глаза.
Разум затуманился, сердце стало разрываться, а дыхание утяжелилось, будто я морально истощилась от боли, страданий, которые не покидали моё тело, задевая струны отрицательных эмоций. Словно внутри меня играли на гитаре, трогая лишь слабые, чувствительные струны, создавая самую печальную мелодию на свете.