Шаг во тьму - стр. 27
Но хотя бы в голове прояснилось.
Теперь я мог уже что-то соображать – а не просто кусок мяса, полный страха и паники, забывший обо всем, способный лишь слепо нестись по лесу.
Плохое место… Надо встать – и бежать дальше… Это плохое место!
Чертова сука! На этот раз она врезала мне от души – и, кажется, зацепила всерьез.
Из памяти будто вырезали кусок. Я помнил, как накатила эта дикая паника – а потом?..
Сколько я ломился через лес очумелым кабаном? Минуту? Десять? Час?
Слава богам, что я успел отползти подальше. И успел открыться до предела – так, что, кажется, и во второй раз она приняла меня за зверя, как ни вглядывалась.
Прочь! Это плохое место!
Принять-то приняла, да только из-за этого и я принял удар как животное. Открытое и глупое животное. Теперь – напуганное до предела.
Хватит разлеживаться! Надо подниматься – и бежать! Дальше! Быстрее!
Я стиснул правый кулак, замотал головой. Черт возьми! Даже не понять, где кончаются мои собственные мысли – и начинается беспричинный страх, навязанный ею!
Прочь! Прочь отсюда!
Боль в руке стала тупой, потом затаилась, – но я чувствовал, что это ровно до тех пор, пока не шевельнешь рукой. А стоит двинуть или, еще хуже, случайно задеть ей за что-то…
Не опираясь на левую руку, я осторожно привстал на колени. Поднялся на ноги, стараясь не тревожить ни руку, ни плечо. Пошел, побежал дальше. Все еще задыхаясь после сумасшедшего спурта, жадно глотая воздух пересохшим ртом – но не останавливаясь.
Прочь, прочь, прочь!
Забыть это место, как страшный сон. Навсегда. Никогда больше даже близко не соваться.
Вон и крайний дом деревеньки… Господи! Почти четыре версты пробежал – и даже не помню, как… Чертова сука!
Я добрел до стены. Когда-то этот дом был зеленый, сейчас грязно-серый. Бревна покрылись плесенью. Доски, которыми заколотили окна, превратились в труху. А на углу избы срезы бревен подгнили и разлетелись. Такие щербатые, будто их зайцы грызли. На краю крыши не хватает двух железных листов. Давно ветер сорвал и унес куда-то…
Я шел дальше. Остальные дома не лучше. И покосившиеся заборы, такие же грязно-бесцветные…
Все вот-вот рухнет, источенное гнилью, дождями и временем.
Лишь в центре деревни стоял крепкий дом – из хорошего кирпича. Крыша, конечно, и здесь прохудилась – но спасало наличие второго этажа. Его пол стал запасным потолком. Здесь-то, в дальней комнате, я и коротал последние три дня. Ночью ходил к усадьбе, а днями спал здесь.
Сейчас я хотел есть, хотел согреться, хотел повалиться на спальный мешок и закрыть глаза – но еще больше я хотел убраться отсюда.