Шаг в палеолит - стр. 34
– Ты хочешь, чтобы я посмотрел его ногу? – повторяя его жест, переспросил я его.
– Так, так, – закивал он, – зерит нанаг.
– Мля-а, во я со своей распальцовкой встрял… – Тоже мне великий шаман нашёлся. И ведь заднюю не врубишь, не удобно может получиться. – Так, боец, ну-ка распакуй копыто, – показал я рукой, что надо размотать шкуру.
Он понятливо закивал и быстро размотал свои обмотки.
– Фу-у, малый, – помахал я ладонью перед носом, – да твои ноги гиены жрать не станут. Так, ладно, что тут у нас?
Судя по опухшей и посиневшей лодыжке, это всё-таки скорее вывих, чем перелом. Я такое видел не раз, и у самого было, и, кстати, приёмы первой доврачебной помощи в пожарке двадцать семь лет в тетрадку записывал. Не скажу, что силён в этом вопросе, но кое-что в голове отложилось. Боли сейчас парень испытывает сильнейшие, но молчит и только морщится – уважаю. Я аккуратно взялся за стопу, стараясь определить, куда пошёл вывих. Молодой сначала напрягся, но, видя, что ничего неприятного не происходит, расслабился. Ну что ж, или – или. Или получится, или… Я резко с поворотом рванул стопу. Парень пронзительно вскрикнул и откинулся на спину. Некоторое время он лежал, закусив губу, на лице выступил пот. Постепенно на его лице стала расплываться довольная улыбка. Ага, получилось. Так, основную проблему я ему снял, теперь поменьше напрягать ногу – и всё будет нормально. Плотно обмотав шкурой сустав, я обвязал его кожаным ремешком.
– Так ходи, – наказал я малому. – Так ходи, понял?
– Шаам, – улыбаясь и прикладывая руку к сердцу, проговорил молодой охотник, кивая. – Боси шаам, боси.
Дед тут же потащил меня к лежащему бессознательному телу. Откинув шкуру, он просительно стал заглядывать мне в глаза.
– Э? Шаам, э?
Передо мной лежал обнажённый, только обувь на ногах, парень лет двадцати пяти. Через всю грудь шли три глубокие, вывернутые, покрасневшие раны. Ещё две поменьше были на бедре. И там и там раны были присыпаны каким-то порошком. Растительный антисептик? У парня явно была высокая температура. Раны надо было чистить и штопать. Я ничем не мог ему сейчас помочь. Если только дать какой-нибудь антибиотик, когда он придёт в себя.
– Нет, дед, – покачал я головой, – здесь я бессилен.
– Нан, нан шаам!
– Нет.
Дед опустил голову и, тяжело вздохнув, накрыл больного шкурой. Старый, пожил на свете и, наверное, понимал предел возможностей шаманов. Видать, с реальными чудесами у местных специалистов бубна и зажигательных танцев не очень.
Потом между дедом и двумя старшими охотниками разгорелась бурная дискуссия, в которой молодой благоразумно не участвовал. Судя по жестикуляции и время от времени проскакивающим словам, смысл которых я, кажется, понимал, охотники собрались сходить за добычей, и дед был не против, но очень был против, чтобы они совались в степь, куда те, как я понял, как раз и собрались. Впрочем, пререкались они недолго, деду скоро это надоело, и он энергичным жестом руки и не менее энергичным словом – прямо родным русским повеяло – отправил охотников вдоль реки вниз по течению. Вообще-то и мне тоже надо внести свой вклад в, так сказать, «общий котёл». Своей пайкой я пока светить не буду, а пойду проверенным путём. Достав из ранца закидушку, направился к реке. Дед молча последовал за мной, а пацан остался за кострового.