Шаг в Безмолвие - стр. 30

Герика удивленно выгнула бровь, но царевна пожала плечами:

– Не спрашивай, я совершенно не разбираюсь в политике, да мне это и не нужно. Эриней с десяти лет всюду сопровождал отца, даже на переговорах, но он будущий правитель, а я… Моя роль достаточно скромна: укрепить очередной союз Кадокии с одним из соседних государств. – Солан вздохнула и замолчала, и Герика вдруг поняла, что привело ее сюда. Она схватила дощечку и быстро нацарапала на ней:

«Тебя выдают замуж?»

– Вскоре после свадьбы Эринея отец сказал, что решил мою судьбу. – Солан подняла на нее чуть увлажнившиеся темно-синие глаза и едва выдавила улыбку. – Он не назвал имени, лишь срок: ближайшее новолуние. Поэтому я хотела попросить тебя провести обряд. Хочу узнать, что меня ждет, и понять, смогу ли я стать счастливой.

Герика задумчиво побарабанила пальцами по скамье, прищурилась, затем принялась писать.

«Сегодня я не смогу. Я совершила ошибку и вызвала порицание Матери. Мы можем поднести Ей дары, а завтра утром я попрошу Ее показать мне твою судьбу».

– Хорошо, – легко согласилась царевна, возвращая дощечку. – Я могу остаться в храме на день или два. Вряд ли отец хватится меня: он покинул столицу для очередных переговоров, а брат с молодой женой путешествует по Эфрану. Вот я и решила, что это подходящий случай увидеться с тобой и помолиться Великой Тривии.

Герика покачала головой и многозначительно похлопала себя по лбу. Но Солан только рассмеялась.

– Ох уж эти ваши обеты! – проговорила она. – Я бы не смогла молчать целый год. Когда же завершится испытание, Герика? Я так соскучилась по твоему голосу.

Жрица принялась загибать пальцы: один, два, три… семь, восемь, девять. А потом поднялась со скамьи и жестом велела царевне следовать за ней.

Ранним утром следующего дня, вскоре после ритуала Восхваления Богини, на котором обязательно присутствовали все жрицы – от Верховной до младших Непосвященных, Герика и Солан уединились в опустевшем святилище. Венки из луговых цветов, принесенные ими накануне и обрамлявшие подножие статуи, все еще источали свежий, чуть терпкий аромат. Нежные лепестки не завяли, и Герика сочла это добрым знаком: Тривия благоволила им. Теперь следовало сосредоточиться и подготовиться к обряду.

Они обе опустились на колени возле алтаря. Жрица зажгла свечу, и теплый огонек разогнал сумрак, заставил его заплясать причудливыми тенями на стенах. Желтые отблески заиграли на бронзовом теле Богини, молча взиравшей на девушек с высоты своего роста. Грозная и прекрасная, в одной руке она держала факел – символ знания, в другой – меч, орудие возмездия; вместо венца голову Тривии обвивала змея – символ мудрости. Солан невольно залюбовалась ею: статуи богов-мужчин с суровыми лицами и преувеличенно мускулистыми телами редко вызывали у нее восхищение, разве что легкий трепет, а здесь она видела настоящую красоту и чувствовала силу, которой хотелось приобщиться, довериться и вознести молитвы. Близость той минуты, когда откроется ее будущее, вызывала и радостное волнение и страх, поэтому, чтобы отвлечься, пока Герика воскуривала благовония и наливала воду в священную чашу, Солан принялась без умолку болтать.