Шаг навстречу - стр. 10
Глеб уехал, и Вера почти сразу забыла о нём – учёба завертела. Она так и не поняла его намерений, и даже когда через две недели на их факультете начали набирать группу для стажировки в Москве, ничего не заподозрила.
Глава третья
Жизнь меняется
Глеб, сев в поезд, пошёл в вагон-ресторан, жевал переперчённую курицу, глядел в окно и думал. По привычке мог поступить так, как всегда поступал, отправляясь в командировку – взять коллекционный армянский коньяк Двин или грузинский Энисели и, поцеживая, расслабляться, но он жуёт эту отраву и счастлив, а между сердцем и головой курсирует смутное пока желание изменить жизнь. Только бы Вера не предала…Похоже, и в Москве жизнь пойдёт по-другому. Не хочется по-прежнему.
С поезда сразу поехал в офис, вызвал зама – преданного и расторопного Афоню:
– Нужно организовать стажировку группы из Питерского фина: типа «лучшие студенты», на неделю, человек пятнадцать. Мне требуется, чтобы в эту группу вошла Вера Бердяева с третьего курса. Проживание, питание, лекции, практика, я прочитаю пару лекций по предпринимательству и проведу практическое занятие.
– Смета? – по-деловому осведомился зам.
– Без ограничений.
– Когда?
– Через три недели – в Москву.
Только отпустил Афоню, на связь вышла секретарша:
– К Вам Точёная.
– Я занят, скажи…, впрочем, пусть зайдёт.
Точёная – его любовница, из отдела маркетинга – уже восемь лет, с самого становления бизнеса. Ничего особенного, но привык, и она почему-то замуж не выходит, терпит его, хотя знает о других, да и вообще…
Женщина со смешной фамилией Точёная вошла, она самая старшая из любовниц, ей уже тридцать пять, в разводе лет десять, детей нет – говорит, и не будет – последствия неудачного аборта. Знает, какой кофе любит Глеб, когда и какие сигареты курит, какую обувь предпочитает; в общем, нужный человек, не раз вытаскивала его из депрессии своими ласками. Ждала – видно, что ждала; накрасилась по-модному – «вырви глаз», химия на голове, похудела. Мужа ей надо, а не Глеба, да ребёнка из детдома взять.
– Садись, – Генжирдан нахмурился.
Не понимая, села, смотря на него в ожидании, во взгляде – тоска. Он не подходил, не обнимал сзади, не шарил руками.
– Я отпускаю тебя, женщина. Ищи мужа, ты красивая, ещё молодая, у тебя всё получится…
– Глеб, ты меня разлюбил? – голос пискляво дрынькнул.
Он покачал головой: глупые женские вопросы – Глеб никогда её не любил и семейного счастья не обещал, но она всё равно бежала к нему, стоило поманить пальцем – да, дурак, манил, да, пользовался. В общем, обошлись почти без слёз и истерик, только кое-что подарил, кое-что компенсировал и не уволил – заглушил муторные потуги совести. Аделину, вторую любовницу, более стервозную и скандальную, Глеб просил секретаря пока не пускать, надо разобраться с делами. Да уж, ещё неделю назад он поступил бы с точностью до наоборот: сначала обласкал обеих (а они – его), заряжаясь на целый день физиологической удовлетворённостью и своей обманчивой могущественностью.