Шаг над пропастью - стр. 4
Алоиз замолчал ненадолго, словно вглядываясь в звездный узор своими незрячими глазами. На его смугло-желтое лицо набежала легкая тень, и он добавил значительно тише:
– Одно только смущает меня… Альфа Денеба выбивается из общей картины. Есть какая-то сила, которая может мне помешать. Есть какой-то человек… женщина… и от нее многое зависит. Слишком многое. Без нее… впрочем, это не важно. Наоборот, это даже хорошо – мы используем ее, она станет нашим орудием.
Алоиз взмахнул рукой, словно поставил точку, и опустил незрячие глаза, обвел ими своих притихших учеников, проговорил с оттенком усталости и раздражения:
– Все свободны. Позднее я свяжусь с теми, кто мне понадобится. Я сам сообщу вам о новой встрече.
Ученики послушно разошлись, покинули галерею. Только Ирина задержалась, подошла к Алоизу и озабоченно спросила его:
– Я чувствую, что тебя что-то беспокоит. Все не так просто, как ты сказал остальным?
– Ерунда! – Алоиз поморщился. – Эта женщина… от нее действительно очень многое зависит. Без нее не удастся получить доступ к артефакту. Но мы с ней справимся, она станет нашим орудием. Нашим послушным орудием.
…На этот раз я просыпалась медленно, словно каждая клеточка моего тела ждала своей очереди. Вот ушел сон, и уши обрели способность слышать. Хотя слышать было нечего, вокруг стояла глубокая, вязкая тишина, как под водой. Одновременно я ощутила холод в правой руке. Не открывая глаз, я подвигала локтем. Вроде бы помогло, но теперь руку что-то немилосердно кусало и кололо. Я попыталась повернуться, и тут же в уши врезался жуткий скрип.
Голова мгновенно взорвалась резкой болью. Но, как ни странно, от этой боли в ней, в моей больной несчастной голове, несколько прояснилось. И я поняла, что, как ни откладывай неприятное дело, его придется выполнить, а именно: нужно открыть глаза. Я полежала еще немного, собираясь с духом, и наконец приоткрыла глаза. И тут же с глухим стоном закрыла их снова.
Ничего не изменилось за ночь. Я нахожусь все там же – в ужасной комнате, оклеенной жуткими обоями в розовый цветочек, с окном без занавесок и с железной дверью. С первого взгляда кажется, что дверь выходит прямо на улицу, но нет, в последние несколько дней я поняла, для чего прежние жильцы поставили именно такую дверь, а не обычную, межкомнатную.
Не открывая глаз, я села на кровати, которая снова издала жуткий ревматический скрип. Потому что это не обычная деревянная кровать, а старое железное чудовище, с пружинами, которые невыносимо скрипят, когда чуть двинешься. Лет пятьдесят назад школьники сдавали такое в металлолом. В комнате вообще нет никакой мебели, только несколько картонных коробок с остатками моих вещей, да еще старая табуретка, которую мне дала дворничиха тетя Люся – добрая душа.