Сговор диктаторов или мирная передышка? - стр. 68

К исходу лета стали появляться сведения о подготовке англичанами планов нового Мюнхена – теперь за счет Польши. Поляков стали энергично подталкивать к «компромиссу» с Германией и удовлетворению ее требований. Имелись свидетельства того, что Варшава в принципе не исключала уступок, причем самых значительных. Еще в мае 1939 г. заместитель министра иностранных дел Польши М. Арцишевский заявил германскому послу в Варшаве Г. Мольтке, что Ю. Бек «был бы готов договориться с Германией, если бы удалось найти какую-либо форму, которая не выглядела бы как капитуляция». Какое большое внимание этому придает Бек, продолжал Арцишевский, «показывает та сдержанность, которую Польша проявляет в отношении переговоров о пакте между Западом и Советским Союзом».[131] 18 августа польский посол в Берлине Ю. Липский поставил перед Беком вопрос о целесообразности срочного визита министра в Берлин для переговоров с нацистскими руководителями. Варшава сразу же согласилась с этим предложением, и 20 августа Липский вылетел в польскую столицу для обсуждения программы намеченных переговоров.[132] Угроза выхода германских войск непосредственно к советским границам или превращения Польши в германского вассала обретала все более резкие очертания.

Крайне опасным было положение и у восточных границ Советского Союза. Министр иностранных дел Японии X. Арита заявил 18 мая 1939 г. в беседе с американским послом в Японии Дж. Грю, что «если Советская Россия будет вовлечена в европейскую войну, то Япония со своей стороны сочтет невозможным остаться вне этой войны».[133] Это означало, что Токио был готов перевести уже шедшие вовсю, особенно в августе, сражения на Халхин-Голе в полномасштабную войну.

Находящемуся в умышленно созданных Великобританией и Францией тисках жестких реалий советскому руководству не оставалось ничего иного, как обратиться к альтернативе – германскому предложению о нормализации отношений между двумя странами. Пускай даже и на время не более двух лет, о чем Сталин прекрасно знал с 19 июня 1939 г.

Стремясь к тому, чтобы в случае нападения Германии на Польшу Советский Союз остался в стороне, Гитлер еще весной 1939 г. заявил, что «необходимо инсценировать в германо-русских отношениях новый рапалльский этап» и проводить с Москвой в течение определенного времени «политику равновесия и экономического сотрудничества». Москва узнала об этом из сообщений разведки (источник – неоднократно упоминавшийся выше сотрудник бюро Риббентропа Петер Клейст). Спорадические контакты, связанные с советско-германскими экономическими отношениями, со временем перешли в политический диалог, но до середины августа советские представители, как правило, ограничивались ролью слушателей.