Сгорай со мной - стр. 30

Дмитрий снял очки, протер их и вернул на место. Выглядело это, словно только что произошла окончательная трансформация из приятеля в доктора Васильева. Потом он «натянул» на себя блаженное выражение лица и снова посмотрел на меня:

— А ваша лучшая подруга знает об этом? Вы говорили, что ближе нее у вас никого нет.

— Не совсем. Света считает меня легкомысленной. Она видит, как я веду себя с мужчинами: стреляю глазками, флиртую. И делает вполне логичные выводы. Вы сами знаете, как это выглядит со стороны. Я не могу сказать ей, что это ваше очередное задание, которое я в конечном итоге обязательно провалю, или мой обреченный на крах эксперимент.

Разговор становился более откровенным и тяжелым. Я потянулась к стакану и сделала пару глотков.

— Почему такой родной человек думает так о вас?

— А как иначе? Для нее такое поведение — «шалавистость» чистой воды, а для меня — постоянная борьба с собой.

— А зачем вам эта борьба?

— Люди вокруг обнимают друг друга, целуются, смеются. Я смотрю на них с завистью, а потом вспоминаю Лешу и начинаю заниматься самокопанием. Мне необходимо чувствовать чье-то внимание. Когда мужчины смотрят на меня с интересом, я мысленно посылаю этого мудака на х*й. И тешу себя надеждами, что я тоже могу стать счастливой. Это кошмар какой-то.

— А почему вы не можете открыться перед самым близким человеком?

— Вы ведь нарочно сделали этот акцент, да? Уже в который раз вы подчеркиваете слова «близкий» и «родной».

Я тяжело выдохнула, вспомнив, как подвела Свету в клубе. Вспомнила, как переживала за нее, пока она лежала в клинике, и как я боялась оставить ее наедине и хотела заобнимать до смерти, когда мы увиделись после этих событий.

Гипнотизируя стакан с минералкой, я еле сдержала слезы, понимая, что из-за Вани я чуть не потеряла ее. С приступами, которыми страдала моя подруга, все могло кончиться очень плачевно.

— Вы думаете, после смерти родителей, прожив десять лет с долбо*бом-опекуном, который мечтает трахнуть свою подопечную, Свету стоит нагружать моими проблемами? Да если бы вы знали, что творится у самого близкого и родного мне человека, сами бы ей доплачивали, лишь бы она сюда приходила. Я не хочу нагружать ее своими проблемами. Это я должна быть ее опорой, а не она моей. Правда, получается это у меня не очень.

Я посмотрела на часы в надежде, что беседа, превратившаяся в психосеанс, скоро закончится. До конца оставалось не так уж много, что не могло не радовать. Дмитрий заметил мой взгляд.

— Час дружбы заканчивается, — он тихо подвел итог, понимая, что никакой он мне сегодня не друг. Настоящий друг давно бы достал «Мартини» и протянул его мне.