Сфумато - стр. 9
Сначала он услышал шум двигателя, а потом увидел в небе приближающуюся точку, быстро увеличивающуюся. Вертолёт. Прилетал он на остров редко, здесь не выбивали в мерзлоте карьеров и не расчищали бывший аэродром, комиссиям здесь было скучно.
Вертолёт приземлился на площадке у почтового отделения. Чистить эту площадку тоже было обязанностью Анатолия, сегодня он её подмел, а зимой приходилось каждый день разгребать снег и долбить наледи.
Лопасти ещё не перестали вращаться, когда из вертолёта вышли двое мужчин. Анатолий уже стоял у края площадки, ждал: людей, которые прилетают на вертолёте, нельзя встречать в отделении, к ним надо бежать, их надо встречать, их взгляды надо ловить.
– Соколовский? – резко спросил один из мужчин.
– Да, – ответил Анатолий.
Стало не по себе.
– Пройдёмте, – так же резко проговорил мужчина и показал не вертолёт.
– Куда вы меня? – пытаясь улыбаться, спросил Анатолий.
– Солсбери. Срочно. Заходим, заходим! – прикрикнул мужчина.
Письма взять не разрешили, и это было очень тревожно.
Через минуту вертолёт уже летел на остров Солсбери.
В кабинете управы, куда привели Анатолия, было светло, хотя окна были зашторены наглухо. Горела лампа под потолком, что было редкостью: полярным летом света здесь не жгут, экономят топливо.
Люди – трое мужчин и одна молодая стройная женщина с собранными в пучок тёмными волосами, все в штатском, но обманчиво штатском, смотрели на него резко, одновременно с вызовом и ожиданием.
– Не будем тянуть, – подождав минуту, после того как Анатолия посадили на стул, сказал старший.
Старший – именно так он себя вёл. Он сидел напротив и смотрел на аккуратно сшитое дело, лежавшее перед ним на столе.
– Центральный конвенциональный совет в лице судебной комиссии девять лет назад оказал вам доверие. К вам не применена высшая мера. Через три года вы могли рассчитывать на снижение уровня бэкграунда и направление на материк.
– Да, я рассчитывал, – быстро проговорил Анатолий.
Он ждал этого. Эти двенадцать отбытых лет, дюжина с плеч, как её называли выселенцы, была мечтой. Единственной. О ней боялись даже думать и упоминали только шёпотом, среди своих. Самых своих.
– Вы не оправдали доверия. Вам будет предъявлено обвинение в призывах к пересмотру режима использования ядерного оружия.
– Когда?! – задохнулся Анатолий, пытаясь тут же спросить, когда он такое мог сказать, заверить, что это ошибка и он такого не говорил, он вообще против ядерного оружия, он всегда был пацифистом и страдал за это ещё тогда, при прежнем режиме.
– Сейчас, – ответил старший.
И это было про обвинение.