Сезон охоты - стр. 29
Матвей при всем этом не настаивал на том, чтобы его рассказы, кто-то проверял. Он не впадал в приступы паранойи и не требовал к себе отдельного внимания. Он вел себя совершенно спокойно и если кто-то не верил его словам, то мальчик попросту переставал рассказывать истории, делая исключение только для Валерии, которая сама спрашивала его о том вечере, когда Матвей прибежал из леса.
Спустя полгода проведенных в клинике, он вернулся жить к своему отцу, в то время, как Ивана Астапова обязали проходить курс реабилитации от алкогольной зависимости, до тех пор, пока мужчина не был признан способным на дальнейшее опекунство. Теперь, раз в неделю, он привозил сына в клинику, где Котова продолжала работать с мальчиком.
Но иногда парень начинал говорить странные вещи, раз за разом повторяя фразы, от которых становилось не по себе каждому, кто их слышал. Котова записала одну из них в самом начале записного блокнота, чтобы каждый раз, когда она бралась за дело Астапова Матвея, сразу же возвращать себя в его мир.
«Кто придет из темноты, тот оставит здесь следы»
Женщина периодически возвращалась к этим словам, спрашивая, что они обозначают, но тогда Матвей моментально закрывался в себе, выстраивая блок, который Валерия все еще никак не могла преодолеть.
Со временем, она изобрела для своего пациента некую игру, с помощью которой удавалось ненадолго раскрывать Матвея. В силу того, что парень нуждался в общении, из-за практически отшельнического образа жизни, он быстро выходил на диалог, тем более, если темы были благоприятными для его восприятия. Вся суть заключалась в том, чтобы они говорили друг с другом исключительно честно и открыто, доверяя и никогда не осуждая.
– Я хочу поговорить с тобой о том дне, когда мы встретились впервые, – сказала Котова, не сводя взгляда с Матвея и парень, вновь взявшись крутить кисти рук, ответил, спокойным голосом:
– Мы с вами уже говорили об этом.
– Да я помню. Но остались недосказанные вещи и вопросы, на которые я бы хотела получить ответы. Ты сегодня поможешь мне в этом?
Матвей отвел взгляд в сторону, по его лицу было видно, как он борется с эмоциями, буквально наседающими на него. С одной стороны, парень готов был открыться еще раз, вернуться в тот день, но неверие окружающих людей, вешало огромные замки и строило стены.
– Мне все равно никто не верит, – проговорил он, отстраненно, неподвижно глядя в угол кабинета, где слегка отходящий от стены плинтус образовал небольшую щель.
– Я готова тебе поверить, ты же знаешь, что я твой друг и мне можно открыться полностью. Ведь так?