Сезон комет - стр. 24

– Ну да. Отсутствие эмпатии. Чувство грандиозности. Но Фрэнсис совсем не похож на доктора Лектера. Он веселый и заботливый. Я думаю, он так быстро пустил меня в свою жизнь, потому что ему очень одиноко, Ростик. Он живет один в этом разваливающемся доме. Никого не может подпустить близко, охраняя чертову тайну. Потому что женщины знакомятся с ним только из-за его книги, вечно пристают с расспросами, разнюхивают. А насчет меня он решил, что я другая. И вот…

– Прости, что испортил медовый месяц с Синей Бородой. Надеюсь, ты в него не влюбилась?

– Вот еще, какие глупости! Я вообще… – Меня прервал шорох, раздавшийся за спиной.

– Вы чего там в темноте сидите? – послышался голос Гамлета. – Идите чай пить. Мама из русской пекарни медовик привезла. Твой любимый, Рост.

Несмотря на полумрак, я разглядела, как Ростик улыбнулся – нежно и по-детски, с ямочкой на левой щеке. Я знаю, он позволил себе эту улыбку только потому, что был уверен: никто его не видит.

Я споткнулась, и Ростик взял меня за руку. Он и сам, кажется, не ожидал этого от себя, поэтому тут же отдернул пальцы, будто обжегся. Мы молча направились на свет, манящий из окон дома. Мне было радостно оттого, что ему не пришлось объяснять очевидное: на свете уже есть один монстр, который остался без наказания за смерть жены. И встретив еще одного такого же, я просто не могла позволить ему уйти от ответа. Если он и правда убил жену, то заплатит за это. А если нет – то я с готовностью соглашусь со всеми, кто считает, будто у меня поехала крыша. Но я должна знать правду. Ничто другое меня не устроит.

Если бы Фрэнсис не удалил то видео! В нем содержались все мои находки, был слышен его голос, со всей мощью его страха и ярости в момент, когда он нашел меня на полу своей тайной комнаты.

Когда все заснули, я прокралась к Ростику в спальню. Приоткрыв дверь, просунула голову внутрь. Посередине, скрестив ноги по-турецки, сидел Ростик с книгой в руках. Я пошутила о порядке в комнате – помня о бардаке, вечно царившем в Ириной квартире до отъезда. Он пояснил: это был ее бардак, а не его.

Я пожаловалась на то, что видео удалено. Ростик забрал у меня телефон, сказав нечто вроде: «Долбаные стариканы, ну когда вы уже поймете, что в наше время удалить информацию навсегда – это навык, на котором можно неплохо заработать?» Попросил мой пароль, я ввела его, и через несколько кликов он кивком уточнил, можно ли нажать на воспроизведение. Я кивнула.

Конечно, знай я о том, насколько важным окажется видео, я потрудилась бы навести фокус или открыть окно, чтобы впустить в комнату немного света. А без этого на плывущей темной картинке более-менее четко вышел лишь полароидный снимок, изображающий Фрэнсиса и темноволосую девушку с розовым гвоздиком в языке. Ростик сделал скриншот, увеличил резкость. Пристально рассмотрев фотографию Иззи, сообщил, что она красивая. Я рассмеялась: ведь видно только половину лица. Он взглянул на меня как-то странно и объяснил, что красота – это не геометрия, красота – это момент. «Когда он успел так вырасти?» – подумала я и тут же осознала: прошло шесть лет с момента нашей последней встречи. Затем он заметил на ее футболке коричневые пятна. Они напоминали кровь, но могли оказаться и кетчупом или следами от мух на старом снимке.