Сеятель Ветра - стр. 63
– Я не придавал бы этому большого значения. Бестии безумны. Думаю, что жандармерия и городская стража Царства справятся с их возможным визитом. Не бойся, госпожа, уверен, они не вторгнутся на твою территорию и не создадут проблем. Даймон, наблюдая за Софией над бокалом вина, пришел к выводу, что улыбка начальницы женских хоров с трудом маскирует гримасу ярости.
– Это прекрасно, господин, когда глава государства проявляет такую заботу о парках и городских виллах, но я имела в виду содержание пророчеств, а не возможные материальные ущербы, причиненные этими существами.
Зеленые глаза Габриэля стали холодными, словно высокогорные озера, когда он рассмеялся, откинув назад голову.
– Ну, госпожа! Мне не пришло в голову, что тебя может беспокоить болтовня этих бестий. Они же безумцы!
– Безумцы иногда правы.
Габриэль наклонился к ней.
– Именно по этой причине мы должны со страхом вслушиваться в их слова?
– Благодарю тебя, господин, – прошипела она. – Ты меня очень успокоил. Сейчас я верю, что твоя жандармерия справится даже с концом света.
– В любом случае с массовыми беспорядками, какие могут его сопровождать, – точно. Они очень хороши в подавлении восстаний.
Черты Софии ужесточились.
– Можешь нам поверить, госпожа, когда придет время Дня Гнева, все будет сделано так хорошо, как только возможно, – отозвался Даймон, в голосе которого прозвучала явная ирония.
София повернула к нему красивое лицо.
– А ты, господин, путешествуя по концам Вселенной и разрушая миры, не наткнулся на что-то беспокойное?
– Разрушение миров – всепоглощающее занятие, – пояснил он вежливо. – У меня нет возможности беспокоиться о чем-то еще, а потому все кажется мне милым, словно городской сквер. Я задумывался над этим и понял, что это такая специфика работы.
– Пониженная восприимчивость?
Он улыбнулся.
– Скорее отсутствие склонности к истерии.
– И пристрастие к кровопролитию.
Большие черные зрачки слегка сузились.
– Не замечал его у себя, особенно когда часто это именно моя кровь.
В этот момент за спиной сидящих раздался грохот чего-то твердого, падающего на мраморные плиты, окружающие фонтан. Звук был таким неожиданным, что все вздрогнули.
София резко обернулась.
– Моя дорогая! – закричала она. – Я забыла про тебя! Почему ты не вышла к нам раньше?
Смуглая, черноволосая ангелица, расстроенная настолько, что ее руки дрожали, а темный румянец заливал щеки, пыталась собрать упавший блокнот и рассыпавшиеся бумаги. Ничего у нее не получалось, потому что листки выпадали из похолодевших от волнения пальцев.
– Это Зое, – пояснила София. – Знаменитая поэтесса. Я совершенно забыла, что этот сад прилегает к ее комнатам. Бедняжка писала тут, скрытая листвой, а потом не осмелилась нас прервать. Глупышка, почему ты не показалась?