Северная сторона сердца - стр. 73
– Mon cher et petit coeur![10] – воскликнула Нана, раскрывая объятия.
– Нана…
– Эл, я знала, что это ты, мой маленький Эл, ты с детства любил заходить через кухню, а не через входную дверь…
Дюпри улыбнулся – только она называла его Эл.
Он обнял Нану, почувствовав хрупкость ее тела. Она сильно похудела. Одежда была велика, и даже сквозь ткань пальцы нащупали острые мелкие косточки. Дюпри закрыл глаза, прижимая пожилую женщину к себе.
Когда она успела так уменьшиться? Он помнил ее такого же роста, как и он сам, а теперь пряди белых волос едва касались его подбородка. Дюпри наклонился и приник долгим поцелуем к ее макушке.
– Ты пришел, ты пришел, мой мальчик… – Нана заплакала.
Ее слезы разрывали ему сердце. Он крепче прижал ее и стиснул зубы, чтобы сдержать обуревавшие его эмоции.
– Нана, прости. Мне очень жаль.
– Почему, mon cher?
– Потому, что не приходил раньше, – пробормотал Дюпри.
Старушка оторвалась от него и сделала шаг назад, чтобы как следует рассмотреть его лицо.
– Не говори глупостей. Мы оба знаем, что ты не мог вернуться, и что рано или поздно ты все равно это сделаешь. А теперь ты здесь, и я даже не знаю, хорошо это или плохо.
– Я тоже.
– Тебе лучше спрятать это, прежде чем кто-нибудь пострадает, – сказала Нана, указывая на пистолет, который он все еще держал в руке.
– Это? Это из-за тебя. – Дюпри улыбнулся, убирая пистолет. – Я думал, кто-то грабит дом… Можно узнать, чем это ты тут занимаешься? Ты же сломала бедро несколько месяцев назад. Тебе нельзя таскать тяжести.
– Твоя Нана сильнее, чем тебе кажется. Думаешь, перелом бедра убьет меня, как тех бедных старух, которые ложатся в постель и уже не встают? С моим бедром всё в порядке, – сказала она, глядя ему в глаза. – Моя рана, которая никогда не заживет, находится в груди, как и у тебя.
Она взяла его за руку и повела через темную кухню в гостиную. Ее неуверенные шаги опровергали заявление о том, что с бедром все в порядке. Он собирался сказать ей об этом, но замолчал, войдя в гостиную. Именно отсюда исходило теплое сияние, которое Дюпри разглядел сквозь занавеску.
– Пришлось убрать мебель, мне нужно было место… – Нана вздохнула.
Все вещи в гостиной были придвинуты к стенам и окнам, на столе стояли перевернутые вверх ногами стулья. Десятки свечей перемежались цветами из бумаги и ткани. Выцветшие лица на старых фотографиях их предков смотрели на Дюпри, и казалось, что в мягком мерцании свечей их глаза будто бы наполнены жизнью. В глубине комнаты стоял небольшой алтарь, на котором сантос[11] чередовались с ликами смерти. Вокруг лежали монеты, вышедшие из обращения; они поблескивали в мерцании крошечных огоньков, крепившихся на шелковых гирляндах, обрамлявших изображения духов лоа