Северная сторона сердца - стр. 68

Джонсон смотрел на Амайю, ожидая ее реакции. Она стиснула зубы и лишь слегка пожала плечами; вряд ли они узнают что-то принципиально новое, но с парнем нужно поговорить, хотя детектив, скорее всего, прав: речь идет о процессе переживания горя и отказе принять столь ужасный факт.

На линии зазвучал голос Такер:

– А еще я спросила о беспорядке в доме.

Амайя затаила дыхание.

– В тот день Галвестон пострадал от последствий тропического урагана, не слишком сильного – не было ни погибших, ни раненых, только поваленные деревья и разбитые стекла. Отец не пошел на работу, потому что компания рекомендовала своим сотрудникам оставаться дома. Они не так давно жили в городе и ни разу не видели бури на побережье. Детектив полагает, что в какой-то момент они открыли окно, в результате чего стекла разбились. На телах не было ни порезов, ни осколочных ран. На запястьях отца имелись следы; следствие считает, что он нанес их себе сам, когда пытался покончить с собой. На месте преступления не было найдено ни веревок, ни проводов, ни каких-либо других предметов, которыми можно связать человека. Беспорядок в доме вызван порывами ветра, проникавшего через разбитые окна. Поскольку разгром – не улика, в докладе о нем не упомянули. Нельсон сказал, что сейчас у него нет перед собой данных и он не может поклясться, в каком направлении лежали головы, но почти уверен, что они были обращены на север.

– Черт! – вырвалось у Амайи. – Интересно, агенту Дюпри это дело покажется достаточно срочным?

Джонсон попрощался с Такер и набрал номер Дюпри. Он изложил последние сведения и внимательно выслушал ответ. Амайя изучала его лицо, пытаясь угадать, каким будет следующий шаг.

– Дюпри говорит, чтобы мы съездили в университетский городок, но в сопровождении Билла и Булла.

– Думаете, они все еще внизу?

– Безусловно, – ответил Джонсон, убирая фотографии в папку. – Они, вероятно, отлично проводят время; по словам хозяйки, бар в течение многих лет был борделем «Мэй Бейли» и, видимо, до сих пор сохраняет эротический шарм.

Амайя кивнула. Она была права: хозяйка действительно рассказывает эту историю всем гостям.

Элисондо

Энграси с отвращением поднесла руку к лицу, снимая остатки паутины.

Она ползала на коленях в самой дальней части чердака в поисках рождественских украшений. Как водится, нашлось все, кроме того, что она искала. Коробки с одеждой, в которой Энграси некогда щеголяла на улицах Парижа, тонны заметок (она в то время была студентом-психологом), сделанных от руки по-французски; книги, которые стояли на полках в домах, где она жила с любимым человеком. Безделушки и сувениры, когда-то столько для нее значившие и которые Энграси теперь рассматривала будто во сне, тоскуя по прошлому, такому далекому и безвозвратному, как будто с тех пор прошла целая жизнь. Она отодвинула коробки и протянула руку, чтобы свет, проникавший с лестницы, осветил ее наручные часы. Да, время пролетело незаметно. Амайя уже давно должна была вернуться.