Северная роза - стр. 35
– Да если бы я имел в тысячу раз больше, я все же нуждался бы! – восклицал он простодушно. – Все прибегают ко мне, точно я управляющий королевской казной. Если какая-нибудь бедная девушка родит, издержки падают на мой дом. Если кого-нибудь заключат в тюрьму, я должен заботиться обо всем. Солдаты без амуниции, путешественники, попавшие в несчастье, странствующие кавалеры являются ко мне поправить свои дела. Меньше двух месяцев назад один молодой человек, раненный по соседству, велел отнести себя в одну из моих комнат. Мои слуги меня обкрадывают! У меня в доме двадцать две женщины с малютками у груди!..
Эти несчастные женщины, которых с детьми приютил великодушный Пьетро, особенно растрогали Троянду. Несчастные! Кто же они такие? Служанки? Ей очень захотелось с ними познакомиться, повозиться с детьми, но Аретино не позволил. Однако теперь Троянда утешала себя во время долгого одиночества: «Пьетро нужны деньги, чтобы помогать бедным людям!» – и не то чтобы меньше тосковала по нему, но переносила тоску более стойко. Она-то ведь по-прежнему была предоставлена лишь самой себе… и Молле.
Между прочим, Молла все более приковывала к себе ее интерес. Она уже не была для Троянды неким бездушным предметом, вызывающим лишь брезгливость. Грубые черты черного лица, сверкающие белки глаз и вывернутые губы перестали ее пугать. Она пригляделась к ним и порою думала, что там, в Африке, Молла вполне могла считаться красавицей. Вот если бы она только не была такой огромной!
Строго говоря, Молла лишь на полпальца превосходила ростом Троянду, но казалась рядом с ней, тонкой и стройной, настоящей великаншей из-за своей толщины. Она всегда носила какие-то свободные, очень яркие балахоны, но в последнее время так растолстела, что даже эти развевающиеся тряпки плотно обтягивали ее раздавшиеся бедра и живот. Это было тем более странно, что ела негритянка очень мало – доедала с тарелок Троянды, и то не дочиста. Похоже, толщина ее была весьма болезненной, потому что лицо Моллы теперь почти всегда имело унылое, озабоченное выражение, а иногда она так вскрикивала, хватаясь за живот, словно ее пронзала страшная внутренняя боль. Троянда жалела служанку и не давала ей никакой тяжелой работы. Она бы даже посочувствовала Молле, но они прожили три месяца рядом и не сказали друг другу почти ни слова, кроме коротких приказаний от госпожи и робкого: «Да, синьора. Как прикажете», – от служанки, так что Троянде было неловко вдруг пускаться в беседы. Если надо, Молла ведь и сама пожаловаться может… Но она не жаловалась, терпела свою болезнь молча и только старалась держаться подальше, когда появлялся господин. Впрочем, ее услуги почти не требовались, ибо Пьетро предпочитал сам раздевать возлюбленную, если хватало на то терпения, конечно, – ну а одевалась она уже днем, после его довольно раннего ухода. Только тогда появлялась Молла.