Север и Юг. Великая сага. Книга 1 - стр. 58
Тиллет всмотрелся в сына:
– Ты как будто не слишком рад тому, что вернулся домой.
– Конечно я рад! – совершенно искренне ответил Купер. – Но я не бывал на Севере с тех пор, как закончил Йель. И то, что я там увидел, по-настоящему меня расстроило.
– Что же именно ты увидел? – холодно спросил Тиллет.
Купер понимал, что ему лучше не продолжать этот разговор, но упрямство взяло верх.
– Заводы, отец. Огромные грязные заводы, гудящие, грохочущие, воняющие, пускающие в небо дым, как сам Вельзевул. Север растет с пугающей скоростью. Там кругом машины. А люди… Бог мой, я никогда не видел столько народа! По сравнению с ними у нас тут просто пустыня!
Тиллет заново разжег трубку и несколько мгновений пускал клубы дыма.
– Ты думаешь, количество значит больше, чем качество?
– Нет, сэр, но…
– Мы совсем не хотим, чтобы сюда хлынули никому не известные иностранцы.
Вот оно… Снова эта глупая несгибаемая гордыня.
– А кем был Чарльз Мэйн, если не таким же иностранцем? – огрызнулся Купер.
– Он был герцогом, джентльменом и одним из основателей поселения гугенотов.
– Все это замечательно, сэр. Но поклонение прошлому не создаст заводов и не поможет южной экономике. Настал век машин, а мы упорно отказываемся признать это. Мы цепляемся за сельское хозяйство и за прошлое и при этом отстаем все сильнее и сильнее. Когда-то Юг действительно практически возглавлял эту страну. Но те времена давно минули. С каждым годом мы все больше теряем уважение и влияние на национальном уровне. И тому есть причины. Мы не созвучны времени.
Купер умолк, не став упоминать о самом главном козыре – особом общественном построении, к которому благосостояние южан было привязано так же прочно, как сами рабы были привязаны к своим хозяевам. Но ему и не нужно было заходить так далеко, чтобы разъярить Тиллета. Старший Мэйн грохнул кулаком по столу:
– Придержи язык! Южане не станут ругать родную землю. По крайней мере, преданные ей южане. Хватит и того, что это делают янки!
Купер, как это часто бывало, почувствовал себя зажатым в тиски между собственными убеждениями и своей вечной неспособностью переубедить отца. Они и раньше спорили на эти темы, но никогда с таким жаром. Купер вдруг заметил, что уже почти кричит:
– Если бы вы не были таким же невыносимым упрямцем, как все эти невежественные «бароны»…
Громкий крик, донесшийся снаружи, на время прервал их перепалку. Отец и сын бросились к двери.
Кричала одна из двух девочек, которых Купер видел по дороге в контору. Эштон Мэйн и ее сестра Бретт закончили уроки чтения и арифметики за полчаса до того, как причалил шлюп. Их учитель, немец из Чарльстона герр Нагель, отправился подремать, довольный усердием к учебе младшей девочки, но утомленный дерзостью старшей, как и тем, что она отчаянно скучала от любого напряжения ума.