Север и Юг. Великая сага. Книга 1 - стр. 12
В Лондоне другие беженцы-гугеноты посоветовали им отправиться в Каролину. Эта колония славилась своей религиозной терпимостью, что делало ее чем-то вроде рая для людей их веры. Несколько месяцев спустя, измученный жарой и надменностью, с которой его встретили за океаном, молодой аристократ уже начал задумываться, стоило ли это путешествие, да и сама жизнь, таких усилий. Чарльстон вовсе не обязательно должен стать счастливым местом для всех, кто носит имя Чарльз. Во всяком случае, тогда он думал именно так.
Он упростил свою фамилию до просто Мэйн, показывая тем самым, что начинает все сначала в новых краях. Мало-помалу его пессимизм стал развеиваться. В Каролине он был свободен от многих правил, которые раньше диктовал ему его титул. И в этом Мэйн видел большое преимущество.
Он пережил пытки – об этом свидетельствовали шрамы на его груди и ногах – и бедность тоже намеревался пережить. Завистливый и жадный законник украл его земли и его имение – что ж, у него будет другая земля и новый прекрасный дом. Или у его потомков. Вот только если Жанна все-таки подарит ему наследника.
Бедняжка Жанна… Ее чудесные серые глаза остались такими же ясными, как прежде. Но узкая седая прядь, белевшая в ее золотистых волосах, напоминала о тех страданиях, которые она перенесла в тюрьме. Не изменилась и ее нежная девичья улыбка, и милая привычка мурлыкать и смеяться в ответ на любой серьезный вопрос. Иногда она узнавала мужа, но думала, что они по-прежнему живут во Франции. Ее разум не так успешно справился с испытаниями, как ее тело.
Потеря рассудка не остудила ее страсть. Но она по-прежнему не могла понести. Это мучило Чарльза, он понимал, что уже не молод, а наследника все нет. В тридцать лет мужчина начинает стареть, а в сорок ему уже могут сказать, что он прожил долгую жизнь.
Усилия по организации собственной маленькой фактории возле переправы на реке Купер близ Чарльстона изменили Чарльза и внешне. Он уже не был похож на аристократа. Конечно, он был все так же высок и слегка сутуловат из-за большого роста, но нищета, тяжелая работа, изнуряющая бессонница и постоянное напряжение не могли не отразиться на его облике.
Его улыбка, когда-то открытая и беспечная, теперь, в те редкие моменты, когда она появлялась, казалась неискренней и даже жестокой. Глядя на этого человека, никто ныне не смог бы угадать в нем потомка древнего аристократического рода. Ездил он на тщедушной маленькой лошаденке, которая с трудом выдерживала его вес. Можно сказать, он превратился в безжалостную пародию на себя прежнего.