Севастопольский конвой - стр. 22
Однако генерал вел себя, как азартный игрок. «Румынский Бонапарт» понял, что настал тот самый момент, при котором выбор сузился до рокового решения: «сейчас – или никогда!» И он четко уловил перелом в настроениях армейского командования и пошел ва-банк. Конечно, он мог и проиграть. Но разве не в такие времена и не таким образом приходили к власти все прочие заговорщики, путчисты и просто баловни судьбоносных авантюр?
Понятно, что монархически настроенные силы восприняли эту атаку на короля болезненно. Даже самые лояльные из них по отношению к «румынскому дуче» возопили, что лишать страну полновластного правителя в столь сложное политическое время в ходе войны, разгоравшейся буквально у границ Румынии, причем войны, которая вот-вот должна стать мировой, было сущим безумием.
Но еще большее недоверие и генералов и некоторой части промышленников стало проявляться после объявления Антонеску страны национал-легионерским государством и провозглашением себя вождем нации, которым всегда, по Конституции и древней традиции, являлся король и только король.
«Теперь всем ясно, – витийствовал анонимный автор статьи одного из полулегальных коммуно-сионистских изданий, – что генерал Антонеску откровенно подражает Муссолини и Гитлеру. Почувствовав себя полноценным «дуче-фюрером» страны, этот диктатор, опираясь на профашистские партии и общественные организации, тут же постарается не только избавиться от молодого, неопытного короля Михая, но и вообще искоренить румынскую монархию как таковую».
И маршалу еще очень повезло, что к нему по-прежнему тянулась финансово-промышленная элита страны, особенно та ее часть, которая делала свой бизнес на военных поставках и нефти. А значит, ему было кого и что противопоставить зажиревшему на тыловом провианте генералитету.
7
Вражеские артиллеристы явно были в ударе. Вот уже в течение двадцати минут их орудия методично обстреливали окопы пограничников и морских пехотинцев, которые держали оборону на переднем крае. Они словно бы поклялись друг перед другом, что не позволят русским дотянуть до темноты, до той поры, когда по приказу они должны были отойти за Большеаджалыкский перешеек, на котором закреплялся сейчас четвертый батальон капитана Гродова.
А чтобы никто в русских штабах не сомневался, что им известно об этой промежуточной линии, время от времени тяжелая артиллерия давала залп, как бы предупреждая противника, что и на этом рубеже ему не устоять. Некоторые снаряды рвались настолько близко от «Кара-Дага», что осколки долетали до его борта и даже впивались в палубу.