Севастопольская страда - стр. 78
Из двух батальонов Московского полка, получивших команду от самого Меншикова, 2‐й батальон при подполковнике Грале двинулся к берегу Алмы навстречу дивизии Канробера, а первый, при котором был и сам командир полка, генерал Куртьянов, ехавший верхом, сомкнутым двадцатичетырехшеренговым строем, похожим на знаменитую фалангу Филиппа Македонского[17], под барабанный бой, способный из любого простоватого сельского парня сделать лихого драчуна и записного вояку, пошел больше чем за версту в атаку на бригаду д’Отмара.
Батальон этот, правда, шел не один, он шел только в голове колонны, собранной Меншиковым наскоро из ближайших к нему разрозненных частей. Тут были и батальоны Минского полка, и два эскадрона гусар, и сотня казаков, и две батареи легких орудий, стрелявших картечью.
Однако уже с тысячи четырехсот шагов в фалангу Куртьянова стали залетать певучие пули Минье, и, пройдя еще шагов двести, батальон остановился: пули начали летать к нему очень густо, и отбивавшим ногу рядам то и дело приходилось обходить упавших в первых шеренгах.
– Ба-таль-он, ложи-ись! – скомандовал Куртьянов, однако и лег батальон так, что ровными линиями по земле очертились красные воротники солдатских мундиров, – линия за линией, – двадцать четыре сплошные линии красных воротников. И ноги в пыльных сапогах были откинуты однообразно – у всех влево. Разомкнутого строя не знали в те времена русские войска. Их учили не отрываться от локтя своего товарища и не делать ни одного шага без приказа на то начальства.
Но главнокомандующий приказал батальону идти в атаку, а не лежать под певучими пулями. И вот лейтенант Стеценко на своем маштачке подскакал к тучному генералу Куртьянову, стоявшему сзади своего батальона и платком старательно вытиравшему пот с обширного лица, не менее обширной плеши и красной шеи.
Стеценко был противен вид этой непомерно жирной и насквозь потной туши, но он передал приказ Меншикова почтительно, насколько мог.
– Что я должен идти в атаку, это я знаю сам, – продолжая вытирать шею, отозвался ему Куртьянов. – Но идти одному батальону на целую бригаду с такими ружьями, как у них, – это без-рас-суд-ство!.. Вон, видите, сколько выбито у меня людей? – показал он на убитых и тяжело раненных, валявшихся сзади.
– Я это вижу. Однако приказ его светлости идти, невзирая на потери от огня, ваше превосходительство, – старался передать точнее слова князя Стеценко.
– Приказ его светлости, повторяю вам, лейтенант, мне известен, – но вот если бы вы передали его командиру Минского полка! В одной линии с Минским полком я мог бы пойти дальше, невзирая на большие потери…