Севастопольская страда - стр. 69
Через Алму переправились вброд и в мокрых сапогах вышли на пыльную, узкую и длинную улицу этой татарской деревни, покинутой жителями уже несколько дней назад.
Так близко были от них, бежавших сюда с незаряженными ружьями, английские кавалеристы, что одного эскадрона было бы довольно, чтобы их смять лихим ударом в тыл. Тем больше была радость солдат, когда они проскочили благополучно.
Проходя мимо русских батарей, направленных жерлами в неприятельский стан, солдаты вдруг хватили лихую песню даже без команды «песенники, вперед!». Ударили в бубны, заиграла музыка, даже плясуны выскочили перед ротой.
Но идти к своим третьему и четвертому батальонам пришлось далеко, с правого фланга на левый, через весь лагерь, растянувшийся на несколько верст. Радость успела улечься за это время, заступила ее место такая усталость, что еле доволокли ноги.
Генерал Кирьяков, объехав их по фронту и выехав на середину, крикнул:
– Вовремя дошли! Спасибо за службу! Молодцы!
– Рады стараться, ваше прево-сходи-тельст-во! – дружно ответили батальоны.
– Садись, отдыхай, ребята! Будете в резерве полка… Садитесь!
Мешками повалились солдаты наземь.
Толстого Куртьянова тоже благодарил Кирьяков. Он был торжественен, точно выиграл сражение, но сидел на коне нетвердо: много выпил рому в это утро.
– Видали эполементы? – вдруг спросил он Куртьянова зло и с надсадой. – Приказал светлейший, длинный черт этот, такие люнеты сделать, что можно палить из пушек и туда и сюда! Это для того, чтобы французы, когда займут наши позиции, били бы из наших орудий нам в спину!
– Не займут, Василий Яковлевич, наших позиций французы, – отозвался Куртьянов. – Пусть-ка лучше вспомнят двенадцатый год.
– Не возьмут? – прищурился Кирьяков. – Ну, тогда докладывайте командующему, что привели свои два батальона. А я с ним говорить не хочу.
Но Меншиков был недалеко. И слышал дружное «рады стараться!». И вот штаб-ротмистр Грейг, подъехав рысью, передал приказ князя новоприбывшим батальонам Московского полка выйти в первую линию левого фланга.
– Они не могут! Они только что пришли! Они без ног! – запальчиво крикнул Кирьяков.
– Не могу знать, ваше превосходительство, таков именно приказ его светлости, – отозвался Грейг, отъезжая.
Кирьяков повернул за ним коня.
Меншиков сидел на рослом гнедом донце – сухой, костяной, желтый.
Глаза Кирьякова с трудом выкарабкивались из набрякших век, когда он, поднимая руку к козырьку, проговорил желчно:
– Я приказал только что пришедшим батальонам Московского полка остаться в резерве, ваша светлость.
– А я… я приказываю, – поднял голос Меншиков, – взять их из резерва сюда, на левый фланг!