Севастопольская страда - стр. 65
– Много! Это меня печалит, – серьезно уже сказал князь. – Мы насчитали свыше ста тридцати полевых, у меня же всего восемьдесят. Большая разница! Их осадных орудий я даже не касаюсь, хотя их тоже много, конечно.
– Я могу вам прислать еще несколько судовых орудий, – живо отозвался Корнилов.
– Если не будет поздно, распорядитесь, пожалуйста. Хотя у меня, кажется, для лишних орудий не хватит артиллерийской прислуги, – вяло проговорил Меншиков, а Корнилов вспомнил то, что слышал от Стеценко насчет окопов, и внимательно присмотрелся к рыжим скатам, за которыми стояли главные силы.
– Я что-то не вижу окопов, Александр Сергеич, – сказал он с беспокойством.
– Окопов не видите! Трудно и увидеть то, чего нет, – снова улыбнулся Меншиков.
– Как? Совсем нет окопов? – почти испугался Корнилов.
– Есть кое-где эполементы, но окопы для пехоты мне кажутся совершенно лишними. Видите, как продвинулись к самому морю французы? Ведь под защитой своей эскадры они приготовились меня обойти с левого фланга. Какой же смысл в том, что мои полки будут вязнуть в окопах? Засади их в окопы, они будут защищать окопы до последней капли крови, а ни мне, ни России этого совсем не нужно. Зачем бесполезно истреблять армию?
И опять по этому желтому морщинистому лицу от седых бровей к щегольски подстриженным белым усам пробежала мгновенная улыбка.
– Но все-таки, ваша светлость, – переходя уже на официальный тон, прямо спросил Корнилов, – ведь вы надеетесь же на победу?
– Надеюсь, что будем драться на совесть, – качнул головой Меншиков, – а там уже что Бог даст. Вот если бы я своевременно получил еще корпус, тогда другое дело…
И Корнилов из этого ответа понял, что больше незачем уже спрашивать об этом князя, что он сказал все, что считал возможным сказать, а вывод из его слов только один: надо еще усерднее, чем до этого дня, укреплять подступы к Севастополю.
Так как все адъютанты князя были довольно юны, за обедом царило такое веселье, какого ни Корнилов, ни тем более Стеценко совсем не ожидали найти здесь, в шатре главнокомандующего, нака- нуне боя.
Стеценко знал, конечно, что первый остроумец своего времени Меншиков любил видеть около себя остряков, но слишком непринужденные остроты полковника Сколкова, Грейга и некоторых других его коробили.
После обеда варили и пили жженку. Князь был отнюдь не наигранно добродушен и весел: явно отложил он все важные дела на завтра.
Корнилов, с недоумением на него смотревший, обратился вполголоса к сидевшему за столом рядом с ним старшему из адъютантов, полковнику Вуншу:
– Какие наши главные козыри в завтрашнем бою?