Сети - стр. 1
Глава 1
Издали донесся глухой рокот, и Морган с удивлением приоткрыл глаза: не поздновато ли для грозы? Слева над верхушками деревьев зловеще громоздились свинцовые тучи с разлохмаченными краями. Все остальное небо было чистым. Листва берез сверкала золотом на фоне темной зелени сосен. Разбросанные по скошенному лугу скирды тенями поворачивали день к началу вечера.
– Осенняя гроза – долгая теплая осень, – вполголоса произнесли за спиной.
– Неплохо бы. – Морган поправил висящий за плечом лук и погрузился в свое прежнее состояние, со стороны кажущееся дремой. Здесь нет ни крутых склонов, изобилующих булыжниками, ни узких переходов над пропастями с острыми пиками скал и горячими озерами на дне, ни коварных ущелий, а сверху, кроме воды, на голову ничего не упадет. Можно ехать, ориентируясь только на Дар. Солнце еще пригревает, влажные струи воздуха приятно остужают лицо, пьянят ароматом сена и преющей листвы. Дивное время года. Уже не лето, еще не осень. Дома межсезонья не бывает. Утренние заморозки серебрят траву и листву деревьев уже в конце августа. Последние летние дожди, затяжные и надоедливые, проходят с ураганами. Вслед за ними наступает ясный холодный сентябрь, а в середине октября выпадает снег и лежит до мая.
Яркий огонек, который мельтешил перед внутренним взором с момента, как они три часа назад прошли врата, в очередной раз начал приближаться. Морган мысленно попрощался с тишиной на ближайшие полчаса. Осенние краски вновь запестрели перед глазами. Из зарослей, окружающих луг, выскочило зеркальное отражение его далекой, не хлебнувшей еще горечи юности. Поравнявшись с ним, сестра резко осадила лошадь и воскликнула:
– Почему бы нам с дикарями не поменяться мирами?
Морган переглянулся с напарником. Полуоткрытый рот, одуревшие, распахнутые во всю ширь глаза и возглас, который вырывается почти у всех молодых воинов, впервые попавших в мир, где каждый дюйм земли покрыт зеленью, а плоская местность не заканчивается прежде, чем ты полминуты проскачешь галопом. Бо потер подбородок и рассмеялся:
– Потому что у тебя не хватит терпения от рассвета до заката ковыряться в земле кверху задницей.
Имандра игриво тряхнула короткими темными кудрями.
– Бо, ты меня нарисуешь?
– Ты спрашиваешь об этом в пятый раз. Узнай сперва, съедобное или нет! – Морган выбил из руки сестры гроздь снежноягодника, которую она намеревалась то ли лизнуть, то ли попробовать на вкус. – И хватит нарезать круги. Лошадь загонишь. Прокатись лучше до Тайнера: что он там думает насчет разделиться.
Его слова благополучно просвистели мимо ее ушей. Имандра продолжала осаждать Бо:
– Когда же, наконец, мы найдем Асура?
– Можно проболтаться полгода года, дорогуша, и не обнаружить ни твари. А потом они вдруг начинают вылезать пачками.
– Громадные, мохнатые, с длинной шеей и маленькой башкой, которая нужна только затем, чтобы жрать? Папа делал из них чучела и развешивал на деревьях, а мы по ним стреляли, пока от них не оставались лохмотья.
– Это, милая моя, преты, – мягко поправил ее Бо прежде, чем Морган успел пустить шпильку в адрес интеллектуальных способностей сестры и напомнить, что стрелять по тем чучелам она могла разве что в воображении, из мамкиного животика. – У Асуров нет физических тел. Наш Дар воспринимает их как скопление темных шаров и щупалец. Оно может сжиматься, растягиваться, принимать разные формы, – с буйволиным терпением начал объяснять Бо. – Построить собственную материальную оболочку Асуры не способны, поэтому они внедряются в Манну сначала одного человека, потом двух, трех, десяти. Получается эдакая сеть наподобие муравьиного сообщества. Один разум с множеством тел, в каждом из которых он одновременно присутствует. Асур владеет всеми знаниями своего раба, полностью контролирует его волю, диктует ему поведение, но никак иначе проявить себя в мире материи он не может. Это чисто духовная сущность. Такие вещи, как обоняние, осязание, физическое зрение, слух, вкусовые ощущения, Асуру неведомы, как неведомы любовь, радость, гнев…