Сети Вероники - стр. 28
– Тогда слушай дальше, – сказал папа. – «Разве любовь не мила молодой жене? И разве не лжива ее девичья слеза, когда перед глазами родительскими плачет она у брачного ложа, утешного ложа?»
– Франтишек, оставь ее в покое. Как не стыдно такое дочке читать?
Мать вошла в комнату с деревянным подносом в руках. На подносе стояли черная керамическая миска, такое же блюдце и стеклянная рюмка с серебряным вензелем.
– С чего мне должно быть стыдно? – Папа снял очки и положил на открытую книгу. – Ей в гимназию поступать. Надо знать великих поэтов. Чтоб не стыдно было перед колежанками. А то станут застенковой звать.
– Она и есть застенковая. – Мать поджала губы. – Нечего стыдиться. А тебе лекарство пора принять. Только сперва поешь, чтоб живот не заболел.
Она поставила поднос на резной деревянный столик, сняла вышитые салфетки, которыми накрыта была еда. Папа покорно взял с блюдца блин и принялся есть, окуная его в миску, наполненную мачанкой, и подхватывая оттуда блином кусочки копченого мяса.
Вероника вертелась на своей табуретке, чуть не подпрыгивала. Ну когда уже ей позволят идти на все четыре стороны? Но папа не обращал на нее никакого внимания. Собрал блином остатки мачанки со дна миски, выпил лекарство из рюмки, поморщился, заел…
– Что ты крутишься? – Наконец он заметил дочкино нетерпение. – Слушай дальше.
– Татачка, давай завтра дочитаем? – жалобно попросила Вероника. – Целую страницу на память выучу!
– К деду Базылю торопишься? – поморщился папа. И, глядя на мать, добавил: – От деревенских не отличить, растет как осот. А ты еще говоришь, зачем ей Катулл!
– Иди, дочка. – Мать бросила ему в ответ привычно колючий взгляд. – Вячэрать не опаздывай.
– Дед Базыль уху сварит, я с ним повячэраю!
Выбегая из комнаты, Вероника услышала папин вздох. Но все это – и его фантазии, одной из которых было чтение ей Катулла, и то, как относится к этому мать, и сами отношения между родителями – было слишком привычно, чтобы обращать на это внимание.
«Вот как странно, – подумала Вероника, пробегая к загороди, вдоль которой росли мальвы. – И речка ведь тоже привычная, и рыбу ловить. А не надоедает!»
Но задумываться об этом было некогда. Дед Базыль обещал взять ее с собой на вечернюю рыбалку и ждать точно не станет.
Дедом он Веронике не был, да и никакой родней не был – шляхта с крестьянами не роднилась, во всяком случае, в Багничах, – но относился к ней с расположением, удивительным для его мрачного нрава. И она готова была проводить с ним часы и дни напролет. Не было на свете такого, чего дед Базыль не умел бы, и ни с кем она поэтому не чувствовала такой уверенности в том, что мир прочен и надежен. И болотная зыбь, на которой стояли Багничи, ничуть ее уверенности не мешала.