Сети Вероники - стр. 1

Платформа была такая, на которую каждый хотя бы раз в жизни приезжал летом вечерней электричкой.

Но очень давно уже Алеся не оказывалась на дачных платформах, которые и названия даже не имеют, просто написано «71-й километр» или что-нибудь такое. Маргарита была ее первой настоящей московской подругой, у которой есть настоящая московская дача. Именно дача в старом дачном поселке, а не дворец за двухметровым забором. Подруг с дворцами у Алеси, правда, тоже не было, но таких ей было и не надо, а Маргаритиной дружбой она дорожила. И на даче у той оказалось хорошо – очень просто, даже бестолково, но бестолковость Алеся любила тоже. Если не по работе, конечно.

Мама у Маргариты была старенькая и прозрачная, как фиалка, вложенная между страницами книги. Рано утром она читала по-итальянски, сидя в плетеном кресле на веранде, а когда проснулись Алеся и Маргарита, сварила им кофе в медном кофейнике. Алеся думала, такие кофейники бывают только в стихотворении Маршака про старушку и пуделя.

На этой даче цвели мальвы, как у бабушки в Багничах. Открыв утром окно, Алеся вспомнила, что в детстве делала мальвовых принцесс, насаживая на спички цветы вместо платьев и нераспустившиеся бутоны вместо головок в коронах. Очень красивые принцессы получались, розовые и малиновые. Бабушка сердилась, что внучка цветы обрывает, но сердилась все-таки не очень, мальвы-то вдоль загороди стояли вереницей.

В общем, два дня, которые Алеся провела в Мамонтовке, были прекрасны. Не только потому, что спала как убитая и отдохнула, как в отпуске, но потому что все очень просто было в скрипучем старом доме под березами и соснами, и от этого нисходил на душу покой. От простоты Алеся в Москве отвыкла.

Маргарита хотела проводить ее до электрички, но она отказалась: собирался дождь, и если к платформе еще можно успеть до него, то вернуться обратно Рита не успеет точно.

Электричка все не приходила. Открыв в телефоне приложение, Алеся обнаружила, что ее отменили, а следующая будет через полчаса.

Она села на лавочку под навесом. И почему было заранее не глянуть? Людей на платформе почти нет – видимо, многие оказались предусмотрительнее.

– Берите ежевику! – услышала она хриплый голос. – Самая полезная ягода, шлаки выводит из организма.

Повернув голову, Алеся увидела, что рядом с навесом топчется алкашка, которую она встретила по дороге к платформе. Пятнадцать минут назад та попросила у нее сигарету и осталась недовольна, что девушка некурящая – какие все зожники стали! А теперь, значит, вывод шлаков пропагандирует.

– Никаких шлаков в организме нет, – ответил мужчина, которому алкашка протягивала банку с ежевикой.

Алеся посмотрела на него с интересом. Человека, знающего это, она последний раз видела в медицинском колледже, он был куратором ее группы. То есть и в больницах, где она работала, тоже, конечно, нашлись бы такие люди, но на работе речь о шлаках как-то не заходила.

– Как же нету! – хмыкнула алкашка. – Едим-то мы что? Пальмовое масло. Берите, мужчина, берите ягоду, не пожалеете. В ней вся таблица Менделеева.

– Не сомневаюсь, – усмехнулся он. – Вдоль шоссе собирали? Ладно, давайте. Только вместе с банкой.

Та с готовностью сунула ему банку, выхватила у него из рук деньги и припустила по лесенке вниз с платформы – к магазину, конечно.

На вид человек интеллигентный. И не похоже, что ему нужны ягоды, собранные у шоссе. Он сел рядом с Алесей на лавочку. Она чуть не спросила, зачем он купил ежевику, но не спросила, конечно.

– Смешно? – Он покосился на нее. – Ну да, приобретение не из ценных. Но не обязательно же это съедать.

– А зачем тогда купили? – все-таки поинтересовалась Алеся.

Как это он заметил, что ей смешно? Она и не улыбалась даже.

– Просящему у тебя – дай, – объяснил он. – Я не религиозен, но это одна из тех библейских максим, с которыми готов согласиться.

«Если каждому давать, поломается кровать», – вспомнила она детсадовскую поговорку.