Сети Лорелеи - стр. 39
Слова врача убаюкивают и вселяют надежду. Не бывает безвыходных ситуаций. Просто мы порой плохо ищем выход или не хотим замечать его на самом видном месте.
В шестнадцать я выхожу на крыльцо. Не могу сказать, что спокойная, но чувствую себя намного лучше. Я просто сяду в машину, не говоря ни слова. Доеду до общежития и так же молча выйду. Захлопну за собой дверь и переверну страницу. Мы больше никогда не увидимся. Я буду его вспоминать, но боль со временем уляжется – и станет легче.
Завтра начнётся новый день. Я пойду на занятия, потом – на работу. Жизнь продолжается. И пусть моя вселенная сузилась до крохотных размеров и её солнце погасло, когда-нибудь всё обязательно вернётся на круги своя. Я обязательно буду счастлива…
10. Глава 9
На часах – половина пятого. В клинике во многих окнах ещё горит свет, но на улице уже темно. Эти дни – самые короткие в году и потому самые мрачные, под стать моему настроению. Даже разноцветные гирлянды, которые подмигивают со всех сторон, больше не заставляют улыбаться.
Холодно, приходится ходить быстрым шагом от одного угла здания до другого, чтобы не замёрзнуть окончательно. Мне так нужно сейчас, чтобы меня обняли, согрели и заверили, что всё будет хорошо!
Родиона до сих пор нет. Телефон молчит. Если бы он застрял в пробке или что-то случилось, он мог бы позвонить и предупредить. Я посидела бы в тепле в холле клиники, а не мёрзла бы на улице.
Чем сильнее Род опаздывает, тем отчётливее понимаю, что он не приедет. Ни денег не будет, ни необходимого на первое время, которое обещал купить… Может быть, он как-то узнал, что я ослушалась и не решилась сделать то, что он требовал?
Нет, врач заверила, что до него эта информация никогда не дойдёт, если я не попадусь ему на глаза с огромным пузом… И даже в таком случае, скорее всего, не заподозрит.
Почти в пять, замёрзнув окончательно, иду на трамвай. Надо же – Родион оказался даже хуже, чем я о нём думала… Как низко и мерзко! А ещё – трусливо. Ему не хватило смелости посмотреть в глаза женщине, которую он заставил убить ребёнка?
Наверное, даже хорошо, что он за мной не приехал. Я, может быть, ещё на что-то надеялась. А так – всё окончательно встало на свои места. Не осталось ни одной иллюзии. Так будет легче справиться с болью и предательством. Ненависть – хорошее чувство, правильное, безотказно работающее, когда нужно вычеркнуть человека из памяти и сердца.
На Новый год не еду домой, а намеренно беру дежурство. Не могу улыбаться и делать вид, что счастлива, если постоянно хочется плакать. Родители сразу поймут, что у меня не всё в порядке. Все праздники провожу в больнице, с готовностью подменяю коллег, оттягивая визит в Одессу. Я не могу решить, рассказать ли родителям, что со мной случилось, или отложить разговор до момента, когда скрывать уже будет невозможно.