Сестры Серебряной Башни - стр. 16

– А Серебряная Башня?

– Эта появилась много позже. Уже во времена господства Десяти Башен. Серебряная ведьма сплотила союз «сестер» и он крепнет с каждым днем. Её служительницы захватывают власть. Вот и меня они заставили поселиться в твоем мире под видом Молчанова.

– Ты пересек грань измерений?

– Не совсем. Я отразился в осколке Зеркала мира. Создал отражение. Но это слишком сложно. Не думай, о том, в чем нет нужды для тебя.

– Но в чем была роль Молчанова?

– Здесь все просто. Иначе их девка не смогла бы перейти грань. Только вместе с парнем из твоего мира. И я знал, что они отберут Посвященного. Так я получил тебя, и ты стал медноруким. Серебряная ведьма не ждала подобного сюрприза.

В большом зале древнего дворца герцогов Руга в прошлое царствование всегда было полно народу. Любил старый герцог Роджер пышные толпы разодетых придворных. Здесь гремела музыка, и время проходило в веселье, балы следовали за балами и пиры были один роскошнее другого.

В день заговора в зал ворвались женщины в доспехах и безжалостно истребили всех. С того часа в городе его называли Залом Призраков и в нем не собиралось более высшее общество. Сюда заходили только те, кто не боялся теней мертвых.

Ныне здесь была женщина, которая сидела на высоком троне. Это герцогиня Корнелия. Та, что убила своего отца.

Старый герцог сумел понять и узнать свою дочь только за миг до смерти, когда посмотрел ей в глаза. Он тогда произнес: «Жаль, что я не прикончил тебя еще в колыбели, ведьма. Такая же сука, как и твоя шлюха-мать!»

На герцогине был мужской костюм темно-зеленого цвета, на поясе в стальной портупее находились ножны с легким парадным мечом. Повелительница Руга смотрела на свои ноги, которые плотно обтягивала ткань и теребила острым ноготком рытый бархат на своем колене.

Корнелия была красива. Высокая, стройная с длинными вьющимися волосами с утонченным лицом и ослепительно белой кожей. Говорили, что она копия своей покойной матери, второй жены герцога, которую тот уморил в темнице жестокими пытками.

Она была еще девочкой, когда её привели в пыточный подвал, и увидела свою мать сидящей в «кресле боли». Палачи сжимали деревянные колодки на ногах и дробили её пальцы.

Сам герцог тогда требовал признания, и дознаватели злобно орали на свихнувшуюся от боли женщину. Она признавала все, в чем её обвиняли, и писцы герцога записывали пыточные показания.

Да! Она сожительствовала со своими придворными дамами!