Сестры лжи - стр. 48
– Вы каждый день это делаете? – спрашиваю я. – В смысле, стряпаете?
– Естественно. Это же моя работа.
– А вам никогда не хотелось потрудиться на свежем воздухе? Скажем, в огороде или в саду?
Радж разжимает пальцы, и чищенная картофелина валится в ведро у его ног; нож вяло свисает из кисти. Он поднимает на меня глаза.
– Эмма, я ведь только что сказал: это моя работа.
У корней его волос набухает капля пота и, скатившись по лбу, растворяется в густой щетинистой дуге черных бровей. Ноздри у него раздуваются, пульсируют будто в такт беззвучному ритму.
– Ой, а можно водички? – говорит Дейзи ровно в тот миг, когда я уже не в состоянии выносить его пристальный, немигающий взгляд. – Уморилась вся.
– Вон кран, – тычет он большим пальцем в сторону раковины. Отводит глаза, и с меня словно оковы спадают.
– У-уу… – морщит Дейзи носик. – А бутилированной разве не осталось?
– Нет, не осталось. – Радж отрицательно мотает головой. – Запасы подходят к концу. Рут и Гейб… они тоже члены общины… уже отправились в Покхару. Должны скоро вернуться… – Крошечный намек на усмешку появляется в уголке его рта и тут же прячется. – По идее.
Возле хижины я прячу зевок, прикрываясь ладонью. Мы только-только хотели разобраться по спальным мешкам и отключиться после этого наряда на кухню, когда в дортуар вплыла Чера и уведомила: специально для нас в знак благодарности подготовили массаж. Ну, от такого никто не откажется, тем более когда ты валишься с ног, так что мы с Ал и Дейзи поползли наружу, хотя Линна, поразмыслив, решила остаться на лекцию, которую должен был читать Айзек. Что-то такое насчет детоксикации разума. Ал, узнав об этом, только головой покрутила: «Чокнутая…»
– Привет, Эмма, – говорит Кейн, когда я дергаю деревянную дверь на себя и ступаю внутрь. Впрочем, тут и ступать-то особо некуда: вся площадь метра два на полтора. Царство сплошной белизны: и пол, и потолок, и стены; даже одеяла в центре, сложенные узенькой горкой, напоминая постель, – и те белые. Не говоря уже про одинокую свечу, горящую на донышке перевернутого ведра в углу. Впрочем, нашлись две вещи не вполне белые. Это металлические кольца, ввернутые в балки. Похоже, меня сейчас отмассируют в бывшем козлятнике или вроде того.
Напротив стоит Кейн; ноги уверенно расставлены, руки скрещены на широченной груди; лицо наполовину скрыто тенью.
– Входи же, смелее. Закрой дверь и присаживайся. – Он жестом показывает на одеяла.
Я повинуюсь, хотя дверную створку оставляю приоткрытой. Воздух загустел от аромата жасминовых курений. Терпкость проникает мне в глотку, обволакивает язык. Я настороженно слежу за Кейном, пока сам он устраивается напротив, усевшись в позу полулотоса.