Сестры - стр. 2
– И это всё?
– Да нет же!
– И кто же мы еще для него?
Амбра остановилась, повернулась к сестре, и ее глаза с расширившимися зрачками потемнели и блеснули.
– Посмотри на меня, младшенькая.
Алиса в упор уставилась на нее.
– Ну, смотрю, – сказала она. – И прекрати называть меня младшенькой, у нас всего год разница.
– Ну, и что ты видишь?
– Девчонку шестнадцати лет в старомодном белом платье, – хихикнула Алиса.
– Погляди на меня, тебе сказали.
– Я смотрю.
– И ничего не видишь!
Амбра расстегнула пуговицу на платье.
– Сиськи вижу, – ответила Алиса уже медленнее.
– Так.
– Женское тело…
– Так.
– Девчонка – просто отпад…
– Так. А еще что?
– Не знаю…
– А ты подумай!
– Не знаю!
– Кто мы для него такие? – подсказала Амбра, помахав книгой, которую держала в левой руке.
– Его фанатки, – сразу ответила Алиса задрожавшим от волнения голосом.
– Вот именно, фанатки. А он обожает фанаток. Особенно тех, у кого грудки и киски.
Они пошли дальше, и под ногами у них трещали сухие ветки.
– А может, мы для него слишком маленькие? – забеспокоилась Алиса. – Ему ведь не меньше тридцатника.
– В этом-то и фишка.
Они пробрались сквозь кустарник, и среди листьев перед ними замаячила вышка, стоящая посреди поляны. Луна освещала круглую черепицу и светлый камень, что делало ее похожей на сторожевую башню.
– Две очень хорошенькие девушки. Одни, ночью, с ним… Они его обожают, боготворят… Вот чего он хочет. И для этого он придет.
– И он считает себя сильным красавцем, умным и холодным, – в тон сестре продолжила Алиса.
Амбра отодвинула последнюю ветку, и перед ними появилась вышка.
– Да. Только мы гораздо умнее его, правда, младшенькая?
Он наблюдал за девушками, спрятавшись в кустах. Они топтались на месте и явно нервничали, потом принялись спорить. Видимо, уже были готовы отступиться от задуманного и уйти. Он провел кончиком языка по губам, потом по дырке в зубе, который разболелся ночью, когда он лежал в постели, и поморщился. Кариес… Но вид двух девчонок в платьицах для первого причастия вызвал у него улыбку. Отогнав круживших над головой ночных бабочек, он выпрямился.
– Амбра, давай уйдем. Он не придет. Мы с тобой одни… в этом лесу.
Услышав собственный голос, произнесший вслух эту фразу, Алиса забеспокоилась. Уж лучше было не озвучивать то, о чем они говорили, даже не думать об этом.
– Ты просто боишься, – сказала Амбра.
– Да, боюсь. И что?
Ей очень хотелось сказать сестре то главное, что ее волновало: а вдруг кто-нибудь другой прячется в лесу? А он просто позабыл прийти? А вдруг по лесу рыщут дикие звери? Она хорошо знала, что крупнее оленей, лис и косуль в этом лесу зверей не водилось. А в листве могли прятаться ястреб, дятел, марабу или филин. Последний, кстати, ухал где-то совсем близко: может, сидел в засаде на вышке и выводил свое важное и торжественное «у-гу!», как лесной нотариус. Ему тремя криками вторила обыкновенная лесная сова, словно высмеивая его полный достоинства голос.