Серийные убийцы от А до Я. История, психология, методы убийств и мотивы - стр. 6
В 1990 году я снимал документальные фильмы для телевидения и в октябре оказался в Москве, на съемках материала о переменах, произошедших в стране при Горбачеве. Однажды наша съемочная группа наткнулась на необычное зрелище: на газоне перед отелем, расположенным сразу за Красной площадью и храмом Василия Блаженного, около пятисот человек развернули палаточный городок. Они съехались туда со всей страны; это были преимущественно пенсионеры, которые протестовали против сталинских репрессий в далеком прошлом. К своим палаткам они крепили странные плакаты и транспаранты. Некоторые клеили прямо на лоб листки бумаги с протестами и фразами на ломаном английском вроде «Ленин придурок». У некоторых были стенды с вывешенными на них документами, письмами и фотографиями в подтверждение их жалоб. Я бродил между палаток со своей командой и заговаривал с людьми, ища тех, у кого можно взять интервью для фильма. Похоже, все там были немного ущербными или психически больными; с учетом того, что происходило с ними в сталинскую эпоху, это неудивительно.
И вот я подошел к небольшому стенду, завешенному красно-сине-белым имперским русским триколором. В 1990 году в России его редко можно было увидеть. Стенд принадлежал мужчине с проседью в волосах и в толстых очках. Больше я ничего не могу о нем вспомнить, кроме того, что он был тщательно выбрит и относительно хорошо (для СССР) одет – в пиджаке, чистой сорочке и с аккуратно повязанным галстуком. На вид я бы дал ему около пятидесяти лет; в своей чистой одежде, относительно молодой, он выделялся на фоне обнищавших и обросших русских пенсионеров, занимавших соседние палатки. В нем была некая тонкость, даже интеллигентность. Рядом с ним стоял кожаный «дипломат» из тех, с которыми практически все советские бюрократы ходили на работу.
Он представился – правда, я позднее забыл его имя, – и сказал мне, откуда приехал. Сначала он говорил спокойно, как воспитанный и образованный человек. Несколько его фраз на английском отличались хорошим произношением и соблюдением правил грамматики. Он напоминал библиотекаря. Объяснил, что у него несколько высших образований и что он «не такой», как остальные «отщепенцы» вокруг. Постепенно, излагая свою историю, он стал более эмоционален – его глаза наполнились слезами, а очки запотели. Эта история была настолько абсурдной, что ее я запомнил навсегда: он сказал, что приехал в Москву, чтобы пожаловаться Горбачеву на человека, который незаконно построил гараж и туалет под окнами квартиры его сына. Это заговор