Сёрф-сказки. О воде, людях и сёрфинге - стр. 5
Меня видит Воздух, меня видит Берег, я смотрю на Солнце. Я их общее дитя, каждым из них взлелеянное, каждым из них наполненное и каждому из них бесконечно благодарное!
II
– Эгей, эге-гей-э-эй, – протянул тонкий, почти флейтовый голосок откуда-то сзади и справа. Я оглянулся. Там никого не было, только песок пустынного пляжа резал своей беспощадной белизной глаза, светился бирюзовый залив да на мысу тяжко и горячо молчал в своём изумрудном великолепии сохранившийся кусок сельвы.
Мысленно хмыкнув, я побрёл дальше, держа под мышкой доску, и снова услыхал:
– Эге-е-ей, сеньо-ор… – голос был тоненьким и близким, таким никто не мог звать меня из густой чащи. Снова обернувшись и опять обнаружив пустой пляж, я тряхнул волосами, не сомневаясь, что солнце наказало меня горячим подзатыльником за пренебрежение к традиционной сиесте и теперь в моей голове бродят чужие голоса, тонкие, как лучик, которым брызжет роса.
Вдруг на манер считалки голосок пропел:
– Я тут рядом, я тут рядом!
И я, удивляясь сам себе, спросил:
– Где?
– На твоём плече, на твоём плече! – пропел голос и тоненько захихикал.
Cкосив глаза на одно, потом на другое плечо и ничего не обнаружив, сбитый с толку непрекращающимся хихиканьем, я решил уточнить:
– На каком?..
– На правом, на правом, – завибрировал голосок.
Опять с недоумением осматривая своё правое плечо и не находя на нём ничего или, вернее, никого, я уже собрался снова идти дальше, как вновь услышал:
– Ну ты же смотришь прямо на меня.
– Да на кого?!
– На меня, на меня. Я капля!
– Капля… – уже не переспросил, а повторил я.
Солнце разливалось в своей полной власти над голубым и стеклянным простором, на мысу в кронах звенели цикады, и со мной говорила капля, оставшаяся на плече от той моей волны. От той, которую я проехал всю, до самого конца, которую мне не нужно было ни у кого оспаривать, которую блистающая Атлантика пронесла через свой простор и, словно ладонь, подставила под мою доску.
Так странно: вода, еще недавно огромная, на сапфировом склоне которой я чувствовал себя только частичкой, пузырьком сознания в толще силы, вдруг лежит на моём коричневом плече, и огромное косматое солнце юга отражается в ней крошечной белой искрой. И ещё мне подумалось, что она похожа на икринку – икринку, из которой вырастает океан.
– Ну что ты остановился, иди, – проговорила она и снова тоненько захихикала: – Иди, а то толстый Рикардо засмеёт тебя, если заметит, что ты тут разговариваешь будто сам с собой.
Совершенно сбитый с толку, похрустывая песчинками, я побрел в сторону автостоянки, где под большими деревьями «креольского винограда» стояли дощатые, расписанные яркими красками киоски, в которых торговали жареной рыбой, кока-колой, фигурками, выточенными из мягкого камня, и душной жгучей мамахуаной