Серьезные отношения - стр. 40
Глеб вспомнил, какой восторг ощутил вчера утром, когда, потирая уставшие за ночь глаза, увидел на мониторе то, чего так долго добивался от своего ума, интуиции, вдохновения… Неужели это было с ним, неужели он мог, не зная ее, думать, будто знает о жизни что-то самое главное?
– Я буду ждать, – повторил он.
– Я пойму, что происходит, и мы с вами поговорим, – сказала Ирина. – Не о замужестве, конечно, – улыбнулась она, – но просто… Оставьте мне номер «аськи», я с вами свяжусь. Вы ведь, наверное, постоянно в Сети?
– Нет.
– Странно, – удивилась она. – Я думала, все программисты – сетевые жители.
– Я не хочу говорить с вами по «аське», – уточнил он свой ответ.
Он не то что не хотел – не мог говорить с нею, не видя ее сливающихся с воздухом глаз, не зная, что в любое мгновение может почувствовать в своей руке ее холодную руку и этот холодок счастья.
– А я не хочу втягивать вас в свою жизнь, – твердо сказала Ирина. – Она не то, в чем вам стоит вариться.
– Вы мне лучше позвоните. – Глеб достал из кармана куртки и опустил в широкий клетчатый карман ее пальто свою визитку. – Когда сможете.
Он знал, что если она не позвонит, то он снова будет ждать ее под окнами ее дома.
Ирина не ответила. Вместо ответа она вдруг положила руки ему на плечи и, вглядевшись в его глаза, прижалась щекой к его щеке. Потом торопливо отстранилась, отшатнулась, отвернулась, перебежала дорогу и, все ускоряя шаг, пошла по асфальтовой дорожке к своему подъезду. Как вчера вечером. Пошла разбираться в своей жизни – без него.
– Без тебя она со своим мужиком разберется, – повторил Колька. – Мой тебе совет, Глебыч, не лезь ты в это. Даже если сама попросит. Они же, бабы, сами не знают, чего хотят. Просят об одном, надеются на другое, ожидают третьего… Надька вон моя, еще и не баба даже, а уже точно такая и есть.
– Как она? – улыбнулся Глеб. – Все такая же самостоятельная?
– А куда она денется, самостоятельность ее? – пожал плечами Колька. – В мамочку удалась.
Надей звали его десятилетнюю дочку. К удивлению Глеба, друг женился рано, на первом курсе института. Правда, сам Колька не видел в этом ничего удивительного, потому что женился «по залету», на той из своих многочисленных девчонок, которая, как он, смущенно посмеиваясь, объяснил, проявила кремень-характер и категорически отказалась делать аборт, сколько он ни стращал ее горькой участью матери-одиночки.
Глеб впервые увидел Колькину невесту на свадьбе и сразу подумал, что другу, пожалуй, не стоит переживать из-за такой скоропалительной женитьбы. Галя – вернее, Галинка, так ее все называли – не производила впечатления безответной жертвы мужского коварства. Хотя живот у нее, как сетовала Колькина мамаша, лез на нос, невеста не обращала на это ни малейшего внимания, и в ее черных глазах не сверкало ни искры смущения. В них сверкали совсем другие искры – быстрого, приглядчивого интереса ко всему, что оказывалось в поле ее зрения и даже выходило за границы этого поля. Удивляться этому, впрочем, не приходилось: Галинка училась на журфаке, так что любопытство и должно было быть ее профессиональным качеством. С Колькой она познакомилась, когда после первого курса проходила практику в газете «Комсомольская жизнь» и пришла писать про городские соревнования, в которых он занял первое место. Через полгода после этого они поженились, а еще через три месяца Галинка родила дочку. Ни университет, ни работу в газете, где ее после практики оставили корреспондентом, она при этом не бросила, только перевелась на вечернее отделение.