Серьезные мужчины - стр. 8

Посреди взаимного переплетения – трусы на Айяне где-то у колен, ночнушка Оджи задрана, ноги раздвинуты, – она, зевнув, решила проверить еще разок, как там Ади. Тот сидел, прислонившись спиной к стене.

– Мне вчера не дали в это поиграть, – сказал он. Утром, когда Ади мылся в стеклянном закутке, Айян произнес понуро и глухо:

– Надо кое-что тебе сказать. – Оджа глянула на него, следом – на кипящее молоко. – Ради нашего сына, – договорил он, – нам надо прекратить стяжать себе удовольствия.

Час спустя Айян вел Ади в школу и думал о том, с какой готовностью Оджа согласилась с его решением. Она кивнула, поглядывая на молоко. Этот образ не покидал его, пока они не добрались до задов на Ворли и не подошли к высоким черным воротам школы Св. Андрея. О разложении мужчины, сказал он себе, первой сообщает ему его жена.

Лицо Оджи в неудобствах любви теперь было холодно и будто совсем не выражало никакой боли. Когда-то она стонала, отрывисто хватала ртом воздух и жеманилась. Ныне же, когда он занимался с ней любовью, она выглядела так, будто ждет автобус. Когда у нее только начал появляться этот отсутствующий вид, он использовал его при своих тайных играх, в которых стремился вызвать у нее хоть какой-то отклик – всхлип, вздох, стон, что угодно. Затем игра преобразилась. Он стал воображать, что он – могущественный чайный плантатор и насилует работницу, которая пришла просить заем. Но вскоре пустой взгляд жены выплеснулся за края его фантазий, сотканных им ради спасения от общества шлюх. Этот взгляд просочился в его сердце зловонной жижей, она плескалась вокруг его внутреннего огня, и от нее немели все его мышцы и кости. И тогда он положил конец своим тайным играм. И принял эту безразличную любовь так же, как принимал от жены чашки чая.

Но ее бесстрастное, разочарованное лицо временами пугало его. Оно напоминало Айяну, что из-за него женщина, которую он так любил, увязла в тусклой жизни. Было время, когда он думал, будто может спасти ее от БДЗ и всего остального, будто любовь сама сделает его сверхчеловеком и унесет их к лучшей жизни. Но этого не случилось и, возможно, не случится никогда.

Ему вдруг неодолимо захотелось упасть и заснуть, как неизменные пьяницы чоулов. Захотелось удрать куда-нибудь подальше, где он останется один и ничего не будет хотеть от людей, а люди ничего не будут хотеть от него. Станет есть плоды деревьев, что никому не принадлежат, спать под ясным синим небом, убаюканный шумом волн и ветра из далеких краев. Айян представил себя на громадном рекламном щите: он идет по длинной, сужающейся к горизонту дороге, спиной к миру, навстречу бескрайнему морю, а на морском горизонте встают раскаленные буквы – «Свободный Мужчина®».